Кирилл Казанцев: Роман строгого режима

— Где моя пропавшая тень? — робко улыбнувшись, спросила женщина, подходя к крыльцу. — Тень, а, тень, ты здесь?

Он вышел из дома, глупо улыбаясь. Она прерывисто вздохнула и утонула в его объятиях. Зажмурилась от блаженства. И он в этот час неплохо себя чувствовал. Она его целовала — долго, с чувством, везде, вдыхала его запах, смотрела на него с любовью, наслаждаясь каждой черточкой его лица. Он привлек ее к себе, нежно поцеловал за ухом.

— Привет. Думал, не дождусь…

— Я тоже думала, что не доеду… Хорошо-то как, ну что еще бабе-дуре надо?

Они стояли, обнявшись, посреди глухой тайги. Жужжали комары, с подозрением принюхиваясь к запаху дорогих французских духов.

— Пустишь пожить на недельку? Начальство вроде отпустило…

— Пущу и на две. Здесь отличный санаторий, озеро рядом, грибы. Неудобства во дворе, но тебе не привыкать…

— Уживешься со мной?

— А у тебя есть вредные привычки?

— Привычек нет. Но я сама — такая вредная… Перепады настроения, временами чувствую себя настоящим мужчиной…

— Попробуем обои вместе поклеить. Если не разругаемся, значит, созданы друг для друга… Ты добилась своего, Татьяна.

— Не может быть, — она шутливо изумилась, отстранилась от него. — Ты испытываешь ко мне что-то вроде симпатии?

— Ну, можно и так сказать, — он засмеялся. — Что в мире?

— С переменным успехом, Алексей. Дмитрий Иванович в порядке, летнюю кухню собирается перестраивать, но пока не решил зачем. Побывала на могилке Василия — жалко мужика до слез… Хотела к Лиде заглянуть, но как-то не отважилась, боюсь злобных привидений. Твой адвокат связался с родителями Аллы Шевцовой, сейчас идет упорная тяжба по поводу выписки ее из больницы и переезда в Горно-Алтайск. Коптелый пьет — но как-то меньше и лирично. Антон Вертковский собрался куда-то переезжать, пытается дом продать. Вовку перевели из Аргабаша в психиатрическую больницу номер два Горно-Алтайска… Рудницкий лежит в палате под конвоем, претерпел несколько челюстно-лицевых операций, но на вопросы следователей отвечать пока не может. Ты не хочешь выбраться из этого злачного места и явиться под добрые очи сочувствующих тебе правоохранительных органов?

— Перебьются, — фыркнул он. — Из этих органов я согласен терпеть только тебя.

— Странно, дорогой. Ты ни в чем не виноват. Доказать, что бесчинствовал в Аргабаше именно ты, трудновато, не найдут свидетелей. Мои коллеги это понимают. Ты хочешь быть свободным, но разрулить проблему не желаешь. Возникает замкнутый круг…

— Но мы же перетерпим, верно? Твою неделю никто не отберет?

— Странно, — она обнюхала его одежду. — Ты живешь один в лесу и совсем не пахнешь. У тебя имеется секрет?

— Вчера был дождь, — скупо объяснил он, — Помылся.

Женщина засмеялась.

— Пойдем в дом. — Он обнял ее за плечи и повлек к двери. — Угощу тебя чаем. У меня отменный фирменный чай — из подорожника и одуванчиков, настоян на муравьях и коньяке.

— На коньяке… это на клопах?

— Да.

— Отлично, — она обрадовалась. — Это именно то, зачем я сюда приехала.

Он потянул за рукоятку. Заскрипели несмазанные врата рая…