Егор Серебрянский - Полоса везения строгого режима

– Мотль уже опроверг твоего Хокинга! И ежу понятно, что теория гравитации не учтена.

– Загнула ты, Вер! Сравнила божий дар с яичницей, в смысле Хокинга с бездарностью! Если и есть противоречия, то они касаются только терминологии!

– Методологии они касаются! – раздался громкий голос с заднего сиденья. – Вера, ну ты реально несешь какую-то дичь, ведь часть информации в любом случае поглощается черными дырами.

Вера ответила импульсивно, поправляя очки:

– Так а я о чем?! У тебя в мозге тоже часть информации поглощается, раз ты нить разговора теряешь? Жень, ну не лезь ты в вопросы, в которых ни черта не смыслишь! Смешно, ей-богу.

Женя тоже поправил очки и примолк, соображая, как изящнее парировать несправедливый выпад. Но сказал совсем не то, что собирался:

– Стоп, народ. А куда мы едем?

– Так туда же, куда и ехали, – ответил Николай, сидящий за рулем. И, разумеется, поправил очки. Этот бездумный жест объединял всю собравшуюся компанию заметнее прочих, более важных, деталей.

И, будто бы споря с водителем, приятный женский голос из навигатора несколько раз повторил: «Вы ушли с маршрута. Вы ушли с маршрута».

Вера, увлеченная недавним спором, только сейчас заметила, что автомобиль едет по какой-то узкой лесной дороге, подпрыгивая на каждой ухабине. И с каждым метром длинные ветки нависают все ниже, создавая ощущение непроницаемого тоннеля. Девушка невольно поежилась от ощущения мрачной сказочности и обратилась к водителю:

– Ник, сдавай назад. Задним ходом вернемся к точке, где неправильно свернули.

Николай пристальнее вглядывался вперед, но фары освещали только древесный устрашающий тоннель. Он успевал и ойкать на каждой ямке, и недоумевать:

– Как же не туда? Все по навигатору! Сейчас перестроится!

Да, такое могло быть, если эта дорога выводила на правильный путь, хоть и в объезд. Но женский механический голос повторял упрямо: «Вы ушли с маршрута!». Причем в последний раз прозвучало с подчеркнуто нервной настойчивостью. Все затихли в ожидании, когда Николай договорится со своей электронной женщиной, потому что обстановка за бортом становилась все более пугающей. И едва только Вера решилась на очередную мольбу сдать назад, как навигатор сообщил: «Через триста метров поверните направо».

– Вот! – победоносно воскликнул Николай, еще крепче вжимая пальцы в руль. – Перестроилась!

Вера с Женей синхронно выдохнули и тотчас расслабились, но еще триста метров никто и не подумал бы возвращаться к дебатам. На освещенной трассе это делать куда приятнее.

Поездка обещала быть очень веселой, не зря же друзья так долго к ней готовились. Вера, Женя и Коля, который требовал, чтобы его называли «Ником», были не разлей вода с первого курса института. Дружба их была склеена причиной, что прочнее любого товарищества на добровольных началах: больше никто с ними общаться не хотел. Познакомились в кружке по шахматам, в который, кроме этой троицы, никто не записался. Там были вынуждены хотя бы обратить друг на друга внимание, поскольку каждый из них ощущал прилив энергии от конца одиночества. Там же, на втором заседании кружка, выяснили, что они исчерпывают собой короткий список бюджетников-олимпиадников на престижном энергетическом факультете. А со временем стали настоящими друзьями, понимающими всю прелесть подобного взаимодействия: ни в каком другом кругу невозможно поспорить о Серебряном веке или вот, к примеру, статье Мотля. Никто другой не остановился бы от презрительной улыбки, когда они увлекались диспутами так серьезно, как только что. Никто здесь не назвал бы другого заучкой и ботаном, поскольку сам им являлся на полнейшие сто процентов.

Николай Бабушкин, временный владелец старенького авто, всегда считал, что мозги важнее внешности. У него и не было оснований считать иначе: рыжие волосы, веснушчатое лицо и не самый изящный профиль, как выяснилось уже в пубертате, не делали из него героя девичьих грез. Уяснив этот вопрос раз и навсегда, Николай погрузился в собственные увлечения. Геройские комиксы позволяли ему уходить от реальности и ощущать себя таким же суперменом, коими изобиловали любимые обложки. Однако Ник и не был настолько глуп, чтобы не понимать: изоляция от сверстников рано или поздно его доконает. И когда на первом курсе института он познакомился с Женькой и Верой, то решил, что его беспросветному одиночеству пришел хэппи-энд.