Натиг Расулзаде - Убийцы

Жизнь маленькой семьи Самеда текла ровно, нормально. Работали, гуляли в парке недалеко от дома, занимались воспитанием маленькой Ани, одним словом — жили не хуже других. И что важнее всего — с каждым днем Самед и Софья становились все ближе, все больше сближались, начинали по-настоящему любить друг друга. У них, конечно, любовь не была с первого взгляда; да, что-то впрочем, есть не очень надежное в такой любви с первого взгляда, если влюбленные не юноши, а пожившие уже люди, лет за тридцать. Их любовь требовала времени, и с каждым днем можно сказать крепла, разгоралась, становилась надежнее, так что они вскоре были не только любовниками, но и товарищами, друзьями, с полуслова понимающими друг друга. Маленькая семья их в короткое время стала такой крепкой, будто они прожили вместе долгие годы. Это радовало, Софья расцвела, стала выглядеть моложе, чаще улыбалась, по утрам, принимая душ в ванной после ночи любви, часто, забывшись, пела, на что моментально реагировала маленькая Аня, для которой такое поведение мамы было в новинку. Подруги Софьи с работы то одна, то другая, то несколько подруг вместе заходили порой после работы в гости, с любопытством поглядывали на Самеда, разговаривали с ним, желая разговорить, узнать о нем побольше, спрашивали у Ани, как ей нравится её новый отчим.

— Нравится, нравится, — отвечала Аня, — Нечего у ребенка выпытывать…

— Ну и язычок у тебя! — говорили женщины. — Что с тобой будет через десять лет?

— Шестнадцать будет, — говорила Аня.

Софья заранее предупредила дочь и Самеда, что на ноябрьские праздники они все поедут к ее родителям в деревню, и оставят там Аню до нового года.

— Ну, ну… Ясно… Молодым одним хочется остаться, — язвительно реагировала девочка на сообщение.

Самед смеялся.

— Где она такого набралась? — говорил он. — Разговаривает, как взрослая…

— А что мне там делать до нового года? — хныкала Аня, — я же от скуки зачахну.

— Не зачахнешь. Погостишь у бабушки с дедушкой. Они давно тебя не видели, соскучились. Воздухом деревенским подышишь. Тебе на пользу, — сказала Софья.

Было решено, к тому же давно пора была познакомить родителей Софьи с новым зятем, и они собрались и на нерабочие дни ноябрьских праздников поехали в деревню в семидесяти километрах от города, где жили в своем домике родители Софьи.

— Так значит, вы только на новый год за мной приедете? — спросила Аня.

— Да. Перед новым годом, — сказала Софья.

Тогда Аня из цветной фольги вырезала буквы и наклеила их на стену в столовой.

— Это мой вам подарок на новый год, — сообщила она.

Софья поглядела на неровно приклеенные к обоям блестящие буквы:

«С Новым 1987 годом».

— Молодец! — похвалила она дочь. — Спасибо за подарок. Только здесь ты запятую пропустила, — она указала место, — И в конце такого предложения обычно ставят восклицательный знак. И буквы у тебя все неровные, одни — в лес, другие — по дрова…

— Мама! Мне только пять лет, ты не забыла?

— Странно, а недавно говорила, что почти шесть.

Вечером, накануне праздника, они сели в пригородную электричку и поехали в гости к бабушке и дедушке Ани.

Их естественно, встретили с радостью, зацеловали внучку, познакомились с Самедом, усадили тут же за стол, стали угощать… Отец Софьи, крепкий с виду мужчина шестидесяти пяти лет очень огорчился, когда узнал, что Самед не пьет и не сможет составить ему компанию.

— Нет, компанию я вам составлю с удовольствием, просто я предупреждаю — знаю свою норму. И пьяным вы меня не увидите.

— Вот и молодец! — похвалила его мать Софьи, круглолицая улыбчивая женщина лет под шестьдесят.

Но застолье прошло весело, даже замечание матери Софьи, что пора бы узаконить их отношения, не помешало течению маленького праздника.

— Мы и так муж и жена, — сказала Софья. — Не в бумажках дело…

— Узаконим, — сказал Самед. — как Софья скажет…

Самед понравился родителям Софьи, а Аня вопреки ожиданиям, что-то притихла и не лезла в разговоры взрослых.

— Ты не заболела? — поинтересовалась Софья, щупая ей лоб.

Через день, оставив Аню, Самед и Софья уезжали в город. Аня вдруг неожиданно для всех расплакалась, её успокоили, но уезжала Софья с тяжелым сердцем.

— На нее это непохоже, — сказала она Самеду, — она всегда была чужда подобных сантиментов.

В вагоне электропоезда Самед вдруг вспомнил свой ночной сон и решил поделиться им с Софьей.

— Странный такой сон, — проговорил он, — Может, оттого, что на новом месте спал? Беспокойно спал… Видел, будто машину купил, «Жигули» пятерку, о которой давно мечтал, и едем мы за город, прямая асфальтированная дорога, а на обочине — пастух пасет коров, другой поодаль срезает траву, на тележку складывает, я притормозил, чтобы спросить дорогу, и тут вижу: оба пастуха и тот с серпом в руке бегут к машине явно с недобрыми намерениями, ты кричишь мне: «Уезжай! Быстрей! Быстрей!». Я нажимаю на газ, на скорости беру с места, а с обочины дороги, то справа, то слева появляются новые пастухи, как две капли похожие на первых двух, и у каждого то нож, то серп острый, все бегут за машиной, я прибавляю скорость, уже на предельной еду, но, странное дело: они не отстают ни на шаг, и вот-вот догонят нас…