Татьяна Полякова - Бочка но-шпы и ложка яда

Сами мы никуда не поехали, а поручили это дело специалистам. Два сыщика из частного агентства провели большую работу, и вскоре мы узнали следующее. Игорь Чемезов был усыновлен своей воспитательницей и ее мужем в возрасте восьми лет.

После этого семья сменила место жительства. Узнав о том, что Чемезов погиб, директор детского дома, который бессменно руководил им двадцать пять лет, разговорился: оказывается, лет десять назад в детский дом наведался некий господин, который проявлял повышенный интерес к судьбе мальчика. По описанию господин был весьма похож на Хоботова.

Директор сообщил ему, что мальчик усыновлен, назвать его новую фамилию наотрез отказался. Однако допускал возможность, что кто-то из персонала фамилию все-таки сообщил. С какой целью Хоботов разыскивал ребенка, догадаться не трудно, а вот все остальное…

Свет на эту историю мог пролить давний друг Чемезова Виктор Краснов. Именно по этой причине вечером в пятницу в нашем доме появился симпатичный молодой человек, которого пригласила по телефону Софья. Он представился, устроился в кресле и взглянул на меня, ожидая вопроса.

— Вы хорошо знали Игоря?

— Мы дружили. Я бы никогда не приехал сюда, и тем более ничего не стал бы рассказывать в милиции. Но он погиб, и теперь все это уже не имеет значения.

— Игорь знал, что родители его усыновили?

— Конечно. Ему же было восемь лет. В детстве ему здорово досталось. Сначала детский дом, потом папаша. Он запойный был, на работе передовик, а дома изверг. Мать колотил смертным боем, и Гоше доставалось. Попрекал, конечно, звал нахлебником и ублюдком. А у Гоши была идея фикс — найти свою мать. Он не раз говорил: мне бы только ей в глаза взглянуть. Он, знаете ли, упертый был, хотел выбраться из того дерьма, куда жизнь загнала его по факту рождения. Хорошо учился, в институт поступил, и все вроде нормально складывалось, но его идея… Короче, она не давала ему покоя. Потом погибли родители. Папаша сел за руль с большого перепоя и угробил и себя, и жену. Игорь перерыл все документы, надеялся хоть что-то узнать о матери. И вот тут появился один тип.

— Хоботов? — спросила я.

— Точно. Хоботов. И сказал, что мамаша его жива-здорова и не бедствует. Даже напротив, популярный писатель, инженер человеческих душ. Думаю, если бы она оказалась алкоголичкой, ему бы легче было.

А тут.., известный человек, семья, дети, а он все это время…

— Он хотел отомстить?

— Вполне естественно. Разве нет?

— Не знаю, — покачала я головой. — Игорь собирался ее шантажировать?

— Может, у него и была такая мысль. Но потом.., понимаете, он не мог простить ей своего детства. Ее дети имели все: семью, деньги, родительскую любовь, а он не имел ничего, хотя тоже был ее сыном.

— И что же он придумал?

— Глупость несусветную. Узнал, что у него есть сестра, и решил вскружить ей голову, чтоб она в нем души не чаяла, жить без него не могла. А потом заявить, извини…

— Действительно глупость, — заметила я.

Виктор поморщился:

— Вы не понимаете. Ему хотелось, чтобы мать страдала, видя, как мучается ее дочь. Он разыскал Кристину, долго присматривался к ней, а потом познакомился вроде бы случайно. Он мне обо всем рассказывал, заезжал или звонил, если не мог приехать.

Это было как кино с продолжением. Он увлекся всей этой историей. Кончилось тем, чем и должно было кончиться. Он больше не хотел ее бросать. Он хотел на ней жениться.

— Но этому мог помешать Хоботов, — подсказала я.

— Хоботов утонул. Разве нет? При чем здесь Игорь? — удивился Виктор.

— В самом деле, — кивнула я.

Он уехал, а я еще долго сидела, глядя на огонь в камине.

— Ерунда все это, — понаблюдав за мной, сказала Софья. — На самом деле все проще. Не Крыську он полюбил, просто выпал шанс стать богатым, раз уж Крыська вдруг получила наследство. Элементарная жадность. Еще вчера голодное детство, а сегодня я куплю все, что захочу. Вот и утопил Хоботова, а заодно и от Аглаи избавился. Не стоило ей шушукаться с Хоботовым, а тому весело хихикать над собственными намеками. Игорь ведь понимал, что Хоботов, узнав о наследстве, всю жизнь будет его доить.

И сказать правду не мог, Крыся дура, но и она за брата замуж бы не пошла, это ж совершеннейший бред. Думаю, в кабинете Артемьева он искал письмо Хоботова — должно быть, тот сам рассказал ему о нем.

А может, проболталась Крыся, которая, оказывается, любила покопаться в бумагах отца. Попросить у Крыси письмо он не рискнул, девица на редкость подозрительная, но почему-то был уверен, что письмо все еще среди бумаг Артемьева. Если бы письмо кому-то попало в руки и этот кто-то проявил интерес и установил, что сын Татьяны, от которого она когда-то отказалась, — это Кристинин жених… У Крыси были ключи от кабинета отца, вот он ими и воспользовался, скорее всего, это он заглядывал в кабинет Артемьева, чтобы порыться в его бумагах, и это его шаги слышала Сусанна. Распорядок дня в доме ему известен, и он в конце концов рискнул появиться здесь днем. Сусанна заприметила его в кабинете, а он ее спихнул с балкона. Но неудачно. Оттого и запасся крысиным ядом, старушка могла заговорить в любую минуту, а он не был уверен, что она его не узнала. Но ему повезло, сиделка предпочитала болтать с Розой, и он разделался с Сусанной без всякого яда.