Линвуд Баркли - Поверь своим глазам

Моррис пошатнулся, но потом выдернул ногу и ударил Говарда в подбородок мыском своего дорогого, сделанного на заказ ботинка. В три прыжка он оказался у полога, откинул его и заглянул внутрь подсобки. Моррис узнал мужчину — Льюис, работавший на Говарда многие годы, а вот женщину, стоявшую у противоположной стены, он видел впервые. И были здесь еще двое мужчин, привязанных к стульям.

— Привет, Моррис, — сказал Льюис, пока генеральный прокурор с отвисшей челюстью созерцал открывшуюся ему сцену.

Задыхаясь, отирая кровь с подбородка, в комнату вошел Говард.

— Моррис, я же предупреждал тебя…

— Кто эти люди? — спросил Янгер.

— Меня зовут Рэй Килбрайд, — произнес я. — А это — мой брат Томас.

— А вы кто такая? — Моррис повернулся к женщине.

— Неудачница, — усмехнулась она.

— Развяжите этих людей, — приказал он.

Моррис не отдавал распоряжение кому-то конкретному, но явно ожидал, что либо Льюис, либо Говард исполнит его.

— Все не так просто, — проговорил Говард.

— А по-моему, проще некуда, — процедил он. — Или ты думаешь, мне не ведомо, что такое похищение и насильственное задержание?

— Есть вещи, о которых ты не знаешь.

— Так расскажи мне о них.

— Это… будет затруднительно. Все очень сложно.

— Тогда говори медленно и внятно, чтобы я понял.

— Это касается убийства, — произнес человек, которого звали Томас. — Убийства на Очард-стрит.

— Какого убийства? О чем вы?

— Заткнись! — рявкнул Говард. — Моррис, мы с тобой сию же секунду уезжаем отсю…

Он уже схватил Янгера сзади за руку и попытался вытащить из комнаты, но тот освободился.

— Так какого убийства? — повторил он.

И тут человек, которого звали Рэй, ответил:

— Мы не знаем, о ком речь, но, кажется, убитую звали Бриджит.

Стоило мне произнести эти слова, как возникло ощущение, словно из комнаты внезапно и очень быстро откачали весь воздух. Говарда, Льюиса и Николь на наших глазах охватил род паралича. Им явно стало трудно дышать, и они не понимали, как с этим справиться.

А мужчина, которого они называли Моррисом, тоже стоял как громом пораженный. Он казался заледеневшим и пронзенным молнией одновременно. Изумленный моей фразой, в полнейшем шоке от услышанного, Моррис выглядел совершенно сбитым с толку. Но в то же время я заметил по его глазам, как колесики почти сразу завертелись со скоростью нескольких сотен миль в час, обрабатывая только что полученную информацию.

Это был момент, когда все вдруг изменилось. Центр равновесия пошел вразнос, и мы оказались в иной ситуации, нежели пять минут назад. Но я все еще не понимал, на пользу ли были изменения нам с Томасом, хотя совсем недавно полагал, что хуже уже быть не может.

А Моррис… Его лицо показалось мне знакомым… Я не сразу вспомнил, кто он, наверное, потому, что столкнулся с ним при столь необычных обстоятельствах. Если бы я увидел его на телевизионном экране, узнавание произошло бы мгновенно. Но, встретив его здесь, на задворках магазина игрушек, вместе с тремя очень опасными людьми, я напряженно размышлял, откуда я его знаю и кто он такой. Так бывает, когда одна и та же девушка обслуживает каждое утро твой столик в кафе, а потом встречаешь ее в торговом центре. Ты уверен, что знаком с ней, но поначалу ломаешь голову, где же вы встречались прежде.

И потому мне потребовалась минута, чтобы сообразить: этот человек — генеральный прокурор штата Нью-Йорк. Моррис Янгер.

Я много читал о нем, часто видел в выпусках новостей. И, как я теперь вспомнил, несколько месяцев назад его имя повторялось в новостях постоянно. В связи с чем его имя мусолили тогда репортеры? Почему его фотографии постоянно появлялись на полосах газет и телеэкранах? И на всех этих снимках он чаще всего был изображен вместе с очень красивой…

О, дьявол! Я ведь произнес свою фразу, не успев еще увидеть общей картины. Свою фразу про Бриджит. Но теперь я вспомнил все, что писали об этом. Внезапная, необъяснимая кончина Бриджит Янгер, супруги генерального прокурора штата Нью-Йорк. Лишь умевшие читать между строк догадывались, что с ней случилось на самом деле. Она покончила с собой. Вот только Льюис сказал, что владелец магазина помогал ему перевозить труп Бриджит.

Ах, Томас, Томас! Во что же ты ухитрился втравить нас обоих?! Молчание, воцарившееся после моих слов, казалось, длилось несколько минут, если не часов, но в действительности оно продолжалось пять или шесть секунд. Первым заговорил Моррис, и обратился он ко мне: