Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Эти размышления прервал голос Ольги:

— Хуршид, но ты ведь не животное, а человек, хоть и хочешь казаться злым и крутым, ты понимаешь, что вы делаете и что еще задумали? Пока у вас есть еще выбор, но потом его у вас может и не быть. Вы молодые еще ребята, вам чуть более двадцати пяти. Поймите, наконец, если с нами что-то случится, то вас все равно поймают. Вы не знаете моего отца. Даже когда узнают о преступлении на вашей родине в Узбекистане, и особенно если тронете ребенка, то там отвернутся от вас и узбеки и проклянут весь род.

— Никто не узнает. Это мои проблемы и моя жизнь, не надо меня перевоспитывать. Ты бы сводила концы с концами на моей Родине? Когда нет работы, а если и есть, то платят копейки. Не от хорошей жизни я приехал в Москву. Не правь меня. Поняла?

— Поняла. Я немного больше уже прожила на этом свете. Мне недавно исполнилось тридцать один год, разве можно построить счастье на чужом горе, воровстве и тем более убийстве? Разве мало золота и денег? Берите все. Отпустите меня и моего ребеночка, пожалуйста, — голос Ольги задрожал, но она продолжала:

Французы вас тоже в покое не оставят, приедет Интерпол, следователи, и вас поймают. Зачем сидеть в тюрьме, когда можно жить, пусть бедно, но на свободе.

— Ты мне про тюрьму не говори. Ты не знаешь, что это такое. Идти туда снова я не хочу, а будешь меня напрягать, убью.

Такого поворота Оля не ожидала и, собрав весь свой гнев, глядя ему в глаза сказала:

— За что? Кто ты такой? Распоряжаться чужими жизнями тебе права не дано!

Мормурадов резко соскочил со стула. Стул упал, создавая сильный грохот, на который из спальни выскочил испуганный Гарисов.

— Что случилось Хуршид?

— Эта сука пытается меня воспитывать, — зло ответил Мормурадов.

— Неправда, Русик, я его не воспитываю, не нравится ему правда. Кто имеет права лишать жизни людей? Скажи, кто? — закричала Ольга. — Воры, грабители, где мой муж?

Вдруг из спальни донесся детский плач.

Из-за чего сердце Ольги забилось с такой силой, будто оно было одно в ее душе и теле.

— Развяжите мне ноги, я успокою ребенка, вставая и упав на колени, говорила Ольга.

Гарисов подошел к Хуршиду и быстро заговорил с ним по-узбекски:

— Мы так и не дотянем до приезда машины, из-за тебя нас повяжут.

Лизин плач вдруг прекратился. На миг воцарилась тишина, которую нарушил Мормурадов:

— А ты что, так и будешь с ней в поддавки играть?

— До утра ещё много времени, — ответил Гарисов.

— Надо кончать ее и уходить наверх, — настаивал Мормурадов.

— А ребенок?

— Ребенок твоя проблема, ты же все продумал до мелочей.

— Надо с дядей Жорой посоветоваться, что он подскажет?

— Лучше позвони водителю Турдыеву.

— Сам позвонишь в четыре часа. Вахоб обещал подъехать к метро в пять часов, — сказал Гарисов.

— Жора узнает, что нет машины, то нас порвет, как грелку.

— Не дрейфь, у нас есть уже не мало, чем можно заткнуть ему глотку, — жестко сказал Гарисов.

— Без него мы пропадем в Москве, и он нас в покое не оставит, это клещ, он связан с серьезными людьми, с криминалом по угону. С него тоже спросят. Жору знает каждый узбек, особенно у кого были проблемы с паспортом и пропиской. У Жоры все куплено, он зону четырежды топтал. Правда, меня он подставил, гад. Надо мне было сначала паспорт у него получить, а потом в эту квартиру вламываться. Дедок-то в стороне и от нас, в отказняк уйдет сразу, — бурчал по-узбекски Хуршид.

— Хуршид сходил бы ты наверх и подготовил труп к перетаскиванию, а то кровищей обмажемся.

— Чего я там один буду делать?

— А то, что надо оставить там порядок, будто ничего и не было. Кровь замыть и чем-то затереть, лучше порошком или клеем.

— Я вижу, ты меня выгоняешь?

— Нет, но я тоже хочу, как и ты, красивое тело иметь этой русской.

— Ладно, я пойду, найду сумки, соберу вещи и посмотрю, что можно сделать с полом. Я закрою тебя снаружи. Эта русская хитрая, она может уйти.

— Не уйдет, ее ребенок держит. У тебя минут пятнадцать есть.

Мормурадов, не говоря больше ни слова, подошел к входной двери, заглянул на лестничную площадку через глазок, открыв ее, вышел из квартиры в подъезд, где стал подыматься на четвертый этаж, предварительно закрыв дверь на ключ, который они забрали у француза.

— Куда он пошел? — спросила Ольга у Гарисова.

— Пошел посмотреть на твоего мужа и кое-что у него поспрашивать.

— Русик, давай свяжем с тобой Хуршида, как вернется, я обещаю тебе полную потом защищенность и вознаграждение. Мой отец сделает все, что я скажу. Он устроит тебя на хорошую денежную работу, он поймет. Я помогу тебе с регистрацией и деньгами. А то, что у вас произошло наверху с Тьерри, я ему скажу, что он сам спровоцировал вас прийти и ругаться, после подтопления, в результате чего Тьерри связал Хуршида и ударил тебя. Вы можете забрать золото и уйти, я так же уговорю мужа ничего не докладывать, я даже прощу все изнасилования.