Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Ольга лихорадочно искала выход из этой смертельной ситуации.

— Русик не связывай мне ноги, я отдам тебе свою карточку, и ты получишь в банкомате семьдесят тысяч рублей по коду, который я тебе скажу, — почти шёпотом сказала Ольга и глянула на Мормурадова, который сидел в кресле и на пальцах крутил тот самый нож, что приставлял к ее горлу.

Гарисов, ничего не говоря, развязал ей руки, Оля подошла к платяному шкафу в прихожей и, открыв его, достала пакет, в котором лежал ее любимый кошелек, который год назад, на Восьмое марта, ей подарил муж. Достав карточку, отдала ее Гарисову. Потом Оля подошла к полке на кухне и взяла блокнот с ручкой. Вырвав листок из блокнота, написала на нем код, по которому можно снять деньги.

— Хорошо, бери свою таблетку и садись за стол. Будем смотреть, что тут есть, — миролюбиво сказал Гарисов.

Ольга нашла таблетку «Миг» от головы и, положив ее в рот, пошла к раковине, где правее от неё стояла подставка с комплектом острых кухонных ножей.

Однако не успела сделать и шага, как хитрый Гарисов остановил ее и сам, набрав в кружку воды, дал ей запить таблетку.

К столу, не переставая крутить свой нож, подошел Мормурадов. Он быстро открыл все четыре шкатулки и удивленно сказал:

— Ты где же столько золота набрала? Тут, пожалуй, не на один лимон потянет.

— Мне много дарили. Французы не дарят цветы, шахматы, как русские, у них другие подарки. Золото, серебро, дорогие и хорошие вещи! Мне много подарили родители Тьерри и его родственники, потом мои родители, мои родственники, а, наконец, и я сама неплохо зарабатывала с мужем. Так потихоньку, за шесть лет, и скопилось этого добра. Я думаю, этого вам хватит. Тут почти долларов на сто тысяч потянет. Забирайте всё и отпустите нас или сами уходите. Клянусь, я не буду вызывать милицию, мы ничего и никому не расскажем. Только мужа моего отпустите, пожалуйста, наша Лизочка без него кричать будет, как проснется.

— Отпустим и уйдем. Только я схожу и проверю твою карточку, — сказал Гарисов и снова связал Ольге руки. — Так будет надежней, а то я смотрю, как ты глазами зыркаешь по сторонам. Рустам, перебери ювелирку, а я схожу к банкомату, знаю, тут недалеко одно место есть. Присмотри за ней.

— Иди, иди, присмотрю, куда она денется.

Гарисов ушел, закрыв дверь снаружи.

Мормурадов высыпал содержимое коробок на стол и стал задавать Ольге вопросы по значимости и названию украшений.

Ольга отвечала, а сама только и думала, как бы ей развязаться и ударить Мормурадова, чем придется, по голове. Злости накопилось через край, и отвечать этой нелюди, от которой воняет лаком, мочой и сыростью, было необходимостью, у узбека в руках был постоянно нож.

— Слушай, красотка, наверно, ты не будешь против сейчас, если я тебя поимею еще разок?

— Развяжи мне руки, а то они скоро онемеют у меня, — сказала Ольга и откровенно зло посмотрела на Мормурадова.

В ответ Рустам ударил резко Ольгу по лицу и почти выкрикнул:

— Ты, сучка, не артачься, я не таких обламывал. С тобой по-хорошему, а ты еще и смотришь, как змея.

Как не пыталась сопротивляться Ольга, но зверь сделал свое звериное дело.

Когда вернулся Гарисов, то увидел Ольгу, лежащую на спине с закрытыми глазами, отвернув лицо к стенке. Он сразу понял, что произошло, в его отсутствие и сказал:

— Хуршид, ты, что с ней сделал?

Мормурадов, сидящий за столом, закусывал конфетой, выпитую чашку коньяка, ответил:

— А ничего. Пошел ты, Русик, на хрен. Я ее трахнул без тебя. Эта сука нас брезгует. Понимаешь, брыкается, злится и брезгует.

— Но ты же получил, что хотел?

— Да, но она как бревно.

— Ты хотел, чтобы она тебя ласкала, когда ты ей нож к горлу подносишь?

Мормурадов резко соскочил и сильным ударом кулака дотянулся до плеча Гарисова, не успевшего среагировать и отклониться. — Еще раз так скажешь, убью, — прошипел он.

— Ладно, — корчась от боли в плече, сказал Гарисов и подошел к Ольге.

Связанная по рукам и ногам, она лежала и молчала. От звериного поведения Мормурадова ее речь парализовало. Внутреннее негодование перешло в ярость, но она только и думала, как спасти ребенка, как выдержать и не взорваться? Как освободится из этого плена?

«Хуршид, как тигр, задушит ее и не поморщится. Надо успокоиться. Надо успокоиться, — облизывая солоноватую кровь с губ, твердила про себя Оля. — И что мне не жилось в старой двухкомнатной квартире на улице Марии Расковой? В самый центр захотелось? Правильно, что захотелось в центр, и квартира хорошая, только неправильно, что тревожную кнопку не поставили. Нажала бы тихонько и ждала милицию, а теперь что будет? Из-за нас и Лиза может пострадать. Руки связаны. Ноги связаны. Агрессивен становится Мормурадов, уже начал ее избивать. Боксер поганый, женщин бить. Полез бы на моего папу, то сразу б присмирел».