Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

Тогда он, не глядя в глаза Гусеву, еще сказал: «Я не позволю своему подчиненному вести переговоры с потерпевшим за моей спиной, с этим воякой».

Гусев пытался возмущаться.

Трезвый тогда и злой Щукин не выдержал и, ударив кулаком по столу, сказал:

— Капитан! Молчать! Я все знаю, ты будешь работать, как надо мне. И если вдруг я установлю, что ты после того, как уйдешь из кабинета, позвонишь или встретишься с полковником, то в МУРе ты не работаешь.

Гусев вышел, не сказав ни слова. Он понял, что этот человек не остановится ни перед чем в достижении цели, особенно в пакости. У него уже были с ним и раньше стычки наподобие этой, а больше по личной неприязни Щукина.

Гусев, оценив обстановку, решил, что срочно надо связаться с напарником, и сказать ему, чтобы тот в понедельник шел к Старикову в следственный комитет и доложить ему, что пока будет работать вместо Гусева он. Согласовать вопрос его утверждения на работу вместо Гусева со Щукиным. Руслан попросил Андрея Лесовкина в понедельник сообщить «Бате», так он называл Шмелева, о его убытии в отпуск. Скажи, мол, что уехал так неожиданно из-за семейных обстоятельств, о которых расскажет по приезду, потому, что не хотел звонить в выходной день, не хотел расстраивать. — Беспокоиться, мол, сильно не стоит в связи с его убытием, потому что дело взято на контроль в Генеральной прокуратуре, а следственный эксперимент и обыски проведут без него, и что три недели пролетят быстро, и он вернется, — говорил по телефону Гусев.

Гусев посчитал, что если он скажет, как его отправили в отпуск Андрею, то «Батя» такой человек, что смекнет, в чем дело, и расколет Андрюху, а, узнав истину, в МУРе начнутся непредвиденные обстоятельства, и Батя не ограничится разговором со Щукиным, он будет делать все, чтобы Щукина убрали с расследования полностью. У Щукина же останутся злость и месть, и он бросит весь своей гнев навстречу не только ему, но и «Бате». Поэтому, чтобы не искушать судьбу, Руслан не отключил телефон, просто оставил его в Москве, а сам с обрадованной женой и дочкой уехал вечерним поездом в Анапу. Как предложил ему сделать Щукин.

Не дав номера телефона приемной, Щукин дал повод усомниться Шмелеву в правдивости его слов. Часа через полтора, после того, как звонил Шмелев, на Щукина вышел генерал и потребовал его к себе в кабинет. Не успел Щукин войти в кабинет и представиться, как генерал сказал:

— Полковник, ты, что опять не можешь решить вопрос с потерпевшим по делу Карделли? Чего он добивается ко мне? У меня что, нет кому, с ним решать вопросы? Ты в прошлый раз, после его заявы и указаний начальника ГУВД, мне сказал, что все решишь, и теперь что там стряслось?

— Понимаете, товарищ генерал, у нас в расследовании активно работал капитан Гусев, и его по графику в отделе отпустили в отпуск, так вот этот Шмелев поднял хай, почему его забрали у следователя и отправили в отпуск, — сказал Щукин.

— А кстати, почему? Что, нельзя было как-то заранее объяснить человеку, что будет другой, что дело не встанет, что оперативники имеют свои семьи, и должны каждый год быть в отпуске. Ты что, недопонимаешь, что ли? Зря я за тебя ходатайствовал на зама начальника управления. Уже третий раз я должен напрягаться по твоей работе. Ты что, не понял, с кем дружить, как ты в прошлый раз выразился, «вояка»? Ты что, еще не понял, откуда пришли бумаги? Из Госдумы, сам Васильев его поддерживает. Я думал, что ты, Щукин, умней, а вижу, что ошибался, — сказал генерал, вставая из-за стола и направляясь к полковнику.

Щукин стоял по стойке «смирно», как нашкодивший мальчишка, слегка опустив голову. И вдруг, резко подняв голову, сказал:

— Товарищ генерал, я и мои оперативники…

Ивантеев не дал говорить ему дальше.

— Да не твои оперативники, а наши, полковник, наши, а ты вдруг не в делах, что творится, или ты сам его отправил?

— Никак нет.

— Иди и звони сам полковнику, извиняйся за кого хочешь. Я его выслушивать не собираюсь. Да будет, видимо, понятно, что он тебя во всем винить будет.

— Почему?

— А потому, что ты ни хрена не руководишь нормальными мужскими понятиями, с такими потерпевшими нормальной доброжелательной связи не поддерживаешь. Я знаю, что этот полковник воевал, и о нем очень хорошие отзывы, говорят, он много помогает в расследовании, а ты его бортуешь. Ты что быкуешь, а?

— Никак нет, он у меня уже был в мае месяце.

— Ну, так еще раз пригласи. На кой ляд мне за тебя работать? Ох, зря я за тебя, Щукин, руку подымал. Так дальше пойдет, то не работать тебе в полиции.