Валерий Горбунов - Секреты для посвященных

Судя по всему, именно об этом и размышлял мрачный Гринько, с хрустом разминая крупные, поросшие рыжими волосками пальцы.

Николай Гринько вышел сквозь широкие стеклянные двери «нулевки» на мощенную крупными, в розовых прожилках плитами открытую веранду и остановился, с наслаждением вдыхая утренний свежий воздух. «Нулевкой» называлась на космодроме гостиница для приезжих, в основном для начальства, прибывающего в эти края на короткий срок по случаю каких-либо важных событий — ввода новых объектов или запусков ракет. Гринько уже прежде бывал здесь, в свите генерального. Сегодня генерального не было, попал в автомобильную аварию, и вся ответственность за сдачу «изделия» пала на плечи Николая. Неожиданно, как говорится, с бухты-барахты он оказался в положении, когда на кон была поставлена вся его судьба — пан или пропал. Грудь в крестах или голова в кустах.

С озерца, подернутого ряской, донеслось хлопанье утиных крыльев, и еще свежее стал воздух — нектар, да и только. В южных краях, где расположена была фирма, такого озона ни за какие деньги не купишь, глядишь, кооператоры додумаются и начнут экспортировать этот эликсир в запаянных банках с севера на юг, за приличную цену, конечно, без этого они не могут.

Он сошел со ступеней и по протоптанной в траве дорожке двинулся туда, откуда тянуло озерной свежестью. Он был встревожен. Чем? Странными обстоятельствами автокатастрофы, в которую как раз накануне ответственных испытаний попал генеральный… Не все было тут ясно. В моторе вышла из строя, треснула деталь, которая никак не должна была выйти из строя, товарищи из органов послали ее на техэкспертизу. Неизвестно, что еще она покажет? Генеральный остался жив, отделался ушибом. Сегодня утром Николаю позвонила в гостиничный номер дочь старика Нина, также работавшая в фирме. Она разрывалась между долгом и чувством. Долг заставлял ее оставаться возле раненого отца, а чувство гнало на полигон, к нему, к Гринько.

Отношения Николая с Ниной начались давно, когда он еще был рядовым конструктором. О женитьбе ни он, ни она не заговаривали. В последнее время положение изменилось. В судьбе Николая произошли стремительные перемены: избрали секретарем партбюро, и он тотчас же в связи с новым своим статусом приблизился к генеральному, в какой-то степени стал с ним рядом. Теперь они часто встречались, и старик сумел оценить Николая: его самостоятельность, его мышление, напор, волю. Если говорить честно, в КБ царил культ личности генерального, он работал еще с Королевым, его знания были обширны, авторитет непререкаем. Но как многие сильные лидеры, он внутренне страдал от отсутствия людей, ему противостоящих. Ему неинтересно было править малодушными. Живой, мощный мозг старика, его железная воля жаждали побед в столкновении со столь же сильными противниками. Может быть, поэтому он так быстро двинул вверх Николая. Он поручал ему все более и более обширные задачи, давал все бо́льшую самостоятельность. Готовил его на свое место? Трудно сказать. Старик хитер и в своей жизни, говорят, немало переломал хребтов. Гринько бдительности не терял, относился к генеральному настороженно. Словом, отношения меж ними были непростыми. А тут еще дочь старика, Нина…

В последнее время в ее поведении произошли заметные изменения. Бледная, тихая, скромно одетая, она вдруг обрела и иную, яркую, окраску, и другой, более уверенный, стиль поведения. Почувствовала себя настоящей дочкой хозяина? Или будущей женой его наследника?

Что касается Николая, то у него с новым назначением появилось неприятное ощущение… Он точно приказчик в галантерейной лавке, старающийся неравным браком с дочкой хозяина завладеть не принадлежащим ему имуществом. Ему казалось, что иногда он ловит на себе насмешливые взгляды своих товарищей, по мановению волшебной палочки вдруг превратившихся в его подчиненных. Черт с ними! Пусть ухмыляются. Это бы Гринько еще перенес. Если бы… Если бы отношения с Ниной не сделались для него обузой. Он не привык кривить душой, прикидываться, искать обходные пути. А приходится. Вот и сегодня утром, разговаривая с Ниной, слушая ее ласковый, дышащий страстью голос, он делал вид, что тоже сокрушается по поводу отсрочки их встречи, что ждет ее не дождется. «Нет, с этим надо кончать», — решительно сказал он себе и ускорил шаг по мокрой от росы траве.

Светлая фигура мелькнула среди кустов. Николай попридержал шаг, подождал. Раздвинулись ветви боярышника, и на дорожку вышла высокая, статная женщина в наброшенном на желтую кофту тонком оренбургском платке. То была администратор гостиницы Сметанина. Вчера вечером она оформляла его документы.