Валерий Горбунов - Секреты для посвященных

— То-то они сводили его под корень, — криво усмехнулся Агейкин. — А кто вам обо всем этом напел? Об их дружбе? Не Вяткин ли?

— Нет, — сухо ответил Трушин. — Сведения от участкового Фроликова.

— Нашли кому верить! Эти участковые… Что, вы не знаете их уровня? Они пригодны только для того, чтобы дороги расчищать да сосульки сбивать.

— Напрасно вы так. Участковый ближе всех к людям. Знает, чем они дышат, кто есть кто. Я лично Фроликову верю. Он опытный и приметливый.

— Ну и что же он приметил, этот ваш опытный Фроликов?

— Он полагает, что преступление совершил кто-то из гастролеров. И скрылся.

— Понятно! Отводит подозрение от местных. Если гастролеры, то участковый вроде ни при чем. Хитер.

— Не понимаю вашего отношения к людям. Вы же совсем не знаете этого Фроликова и так смело выносите приговор.

Агейкин назидательно поднял палец:

— Для следователя важно знать не человека, а человеческую природу.

Наступило молчание. «А катился бы ты отсюда», — подумал Трушин, но вслух ничего не сказал. Ему надо было срочно закончить справку насчет самогонщиков, работу над которой прервало сообщение о смерти Святского.

Агейкин будто угадал его желание, поднялся со стула. В дверях он остановился и, стоя вполуоборота, сообщил:

— Для вашего сведения: прокурор дал санкцию на задержание Вяткина. И второе: медэксперт установил, что смерть Святского произошла в результате падения.

— Не исключено, что это несчастный случай? — с надеждой произнес Трушин.

— Несчастный для Святского. А вот отчего он упал — сам или помогли Барыкин с Вяткиным, это еще предстоит выяснить.

Трушин молча склонился над справкой.

Проходя мимо комнаты Раисы, Вячеслав остановился и постучал в дверь.

— Кто там? — послышался сердитый голос.

— Свои, — ответил он и вошел.

— Чего вам?

— Не сердитесь на меня, Раиса, — сказал Вячеслав. — Да, я сказал следователю о выстреле в окно, но какие у нас основания это скрывать? Мы не верим в его вину и поэтому должны говорить правду. Одну только правду, понимаете?

У Раисы на щеках появился легкий румянец.

— А вы и вправду не верите? Что он убил?

— Не верю.

Раиса кивнула. А потом вдруг заплакала. Сквозь слезы сказала:

— Вы слышали? Следователя сменили. Прежнего турнули за то, что он в Костину вину не верил. Теперь он пропал.

Вячеслав приблизился к девушке, взял ее за руку.

— Успокойтесь. Обещаю вам приложить все силы, чтобы помочь Барыкину. Но вы должны мне помочь. Расскажите без утайки, что вы делали с того мгновения, когда после выстрела в окно покинули Дом приезжих и отправились на встречу с Клычевым и Костей. Не стесняйтесь меня. Я ведь скоро уеду, и все ваши тайны уедут вместе со мной.

На лице Раисы отразилась мучительная работа мысли. Казалось, она решала для себя вопрос, верить Вячеславу или нет.

Потом заговорила… Но главное приберегла к концу. Когда Вячеславу показалось, что все интересное он уже услышал, Раиса сделала паузу, потом повернулась, подошла к кровати и достала из-под подушки несколько листов, вырванных из амбарной книги и соединенных канцелярской скрепкой.

— Вот, — сказала она.

— Что это?

— Письмо с того света.

— То есть?

— Григорий Трофимович написал это письмо вам. Оставил в тот самый вечер. Никого из нас не застал и подсунул мне под дверь. Чтобы я, значит, передала вам. Вы прочтете и увидите: враг Святского вовсе не Барыкин. Но они… Они засудят его, понимаете, засудят. Кто же его защитит? Вы же корреспондент, вы же должны…

По своему опыту Грачев хорошо знал, что многие люди относятся к газетам и журналам, к самим журналистам с необыкновенным доверием. Корреспондент для них — существо особое. Он должен, будто пожарник, сломя голову мчаться по вызову на место происшествия (отсюда ежедневные звонки в редакцию — «…немедленно пришлите корреспондента»), подобно священнику выслушивать самые интимные исповеди («дорогая редакция, мне не с кем поделиться своей бедой, пишу вам»), с решимостью судьи доискиваться до истины, обелять невинных и осуждать негодяев. Поэтому хотя Раиса оборвала фразу на середине, он понял, что она имела в виду. Более того, он чувствовал, что женщина права. В конце концов гордиев узел завязавшихся в леспромхозе проблем был разрублен почти что на его глазах. Он знал, что журналисты имеют право, и многие его товарищи с успехом делают это, вести свое собственное расследование. Только что Вячеслав дал Раисе обещание заняться делом Барыкина. То есть взвалил на свои плечи огромную ответственность.