Придут ли на смену сведенным хвойным красавицам столь же ценные породы деревьев? Вряд ли. Если и разрастется, то малоценная осина, которую лесозаготовители оставляют на корню, обходят, как в древности пахарь, идущий за плугом, оставлял в стороне неподъемный камень. «Негоже так, негоже», — не раз в сердцах говорил себе Вяткин. Вот почему он с такой радостной готовностью отозвался на мысль нового главного инженера попытаться отыскать такое решение, которое позволяло бы связать воедино рациональное лесопользование и восстановление лесов. Вяткин успел оценить усилия Святского, его судьба стала небезразлична ему. Нужно позаботиться, чтобы у главного инженера не было неприятностей. Но как это сделать, как покрыть образовавшуюся денежную недостачу?
Святский, выслушав бригадира, решил вопрос просто. Полез в сейф, достал пачку денег, отсчитал требуемую сумму.
— Мои личные, — проговорил в ответ на удивленный взгляд Вяткина. — Наследство получил. Даю взаймы… Потом что-нибудь придумаем.
И перестал — о деньгах. Жарко, горячо заговорил о том, что постоянно занимало его: как спасти лес. Они оба — Святский и Вяткин — хотели одного, но, как выяснилось, пути спасения видели разные. Главному инженеру виделась картина почти идеальная: леспромхоз и лесхоз совместились, это целое, некое двуединство. Заготавливая лес, это новое предприятие само будет очищать лесосеки, собирать порубочные остатки, сохранять подрост. А это значит, посев и подсадка уже не потребуют столько усилий, столько затрат, а за судьбу молодого леса можно будет не беспокоиться. Он слышал, что где-то уже возникают такие комплексные образования, но хорошо работают или плохо — не знал. Вяткин же, испытывая к начальнику горячую благодарность (только что выручил с деньгами), тем не менее не мог с ним не спорить.
— Что же это получается?! — сказал он. — Тяни-толкай о двух головах? Одна смотрит в одну сторону, а другая — в другую, одна тянет направо, другая — налево… Что же из этого выйдет хорошего?
Святский опешил. Его маленькое личико с обвисшими мышцами, слабым подбородком, несмелой, блуждающей улыбкой на тонких губах изменилось, приобрело обиженное выражение.
— Что же, по-твоему, так и оставлять все, как идет, государству на погибель?
Вяткин не рад уже был, что вылез со своим «тяни-толкай», огорчил начальника. Но все-таки, выражая наболевшее, попробовал вставить:
— Может, не объединять надо, а решительно разделять? А нельзя ли так сделать: те, кто потребляет лес, за все платят чистоганом? Потребил — плати… Не восстановил — плати втридорога.
— Кому же это платить?
— Как кому? Государству…
— Государству — это значит никому.
— Тогда своей республике, краю, Советам. Те уж свое получат, будьте уверены.
Святский в задумчивости поглядел на него. Потом спохватился:
— К этому мы еще вернемся. Обмозгуем. А сейчас… некогда. Меня московский корреспондент заждался. Хочу ему все рассказать, все объяснить. А не то бабахнет с чужих слов статейку, и беды не оберешься. Я вот тут для корреспондента приготовил кое-какие записи…
Он снова нырнул в сейф, достал ученическую тетрадку, сунул в карман. Захлопнул тяжелую дверцу, звеня ключами, стал запирать.
— Не боязно здесь, в лесу, держать такие суммы? — спросил Вяткин.
Святский усмехнулся, постучал по облупленному углу сейфа рукой:
— Тут есть такая бумаженция, которая для меня дороже денег. Теперь мой враг у меня в руках. Я его в бараний рог согну. — Тонкими, слабыми руками Святский показал, как он расправится со своим врагом.
Вяткин еще раз поблагодарил его за деньги и вышел из конторы. Было темно, холодно, мрачно. Может, под влиянием всего этого и мысли у него потекли мрачные, опасливые. Вдруг припомнилось: в тот момент, когда Святский протягивал ему пачку денег, в окне, в темнеющей щели между занавесками, будто мелькнуло чье-то лицо. Кто-то стоял под окном. Тогда подумал: померещилось. В светлой, теплой комнате, где их со Святским было двое, мысль о нехорошем не пришла ему в голову. Здесь, в лесу, в кромешной тьме, вдруг возникла поначалу неясная, а затем все более отчетливая тревога. А что, если сейфу с деньгами, а может, и самому Святскому угрожает опасность? Вспомнилось и словцо о «враге», который-де теперь в руках у Святского. А что, если не враг у Святского, а Святский у врага окажется в руках?
На середине пути он круто повернул и побежал назад. Тревожная сила несла его по лесной дороге, чудом оберегая от невидимых в темноте ям и коряг.
Читать дальше