Татьяна Степанова - Улыбка химеры

Они взяли его прямо от подъезда дома на Пятницкой. Он сам сел в их машину. А там Китаев сразу ударил его по голове, оглушил и связал ему руки веревкой. Уже на Рублевке, когда они, лихорадочно торопясь, вытаскивали его на снег, Легионер пришел в себя. Пытался что-то сказать, выкрикнуть что-то разбитыми губами. Наверное, что-то в свое оправдание или же... Но он, Салютов, не дал ему этой возможности — дважды выстрелил из «Макарова». Выстрелил, испугавшись, что услышит сейчас то, что разом нарушит этот мираж, в который он только что почти поверил. Заставил себя поверить!

И вот все равно ничего не вышло.

— Валерий Викторович, что с вами? Вам плохо?

Салютов поднял голову. О чем он, этот майор? Что ему нужно еще? Ведь он только что говорил о...

— Вы сами слышали, какие показания дает ваш сын, обвиняя вас в убийстве, — повторил Никита. — Не скрою, для нас это совершенно неожиданный поворот дела. Но, кроме убитого вами и Китаевым Дьякова, убиты еще трое. И эти убийства совершили не вы, Валерий Викторович...

Салютов ждал, что он скажет дальше. Что добавит, чем закончит эту свою фразу...

— Вы не хотите поговорить с вашим сыном наедине, прежде чем я вызову следователя прокуратуры? — спросил Колосов.

Длилась долгая пауза. Потом Салютов сказал:

— Да.

— Я должен предупредить, что ваш разговор будет нами прослушиваться. Вы можете отказаться, — сказал Никита.

Салютов ничего не ответил.

Никита вернулся к Кате:

— Перейдем в другой кабинет.

Они прошли по коридору к двери под номером 17. В этом кабинете работали трое оперативников и, кроме обычных компьютеров, было немало и какой-то иной техники. Никита усадил Катю за стол, сел рядом. Протянул ей наушники «Сони», сам надел точно такие же, сразу став похожим на рокера-меломана. Катя, надев наушники, сразу точно оглохла. Никита что-то говорил коллегам, занятым настройкой аппаратуры, но она его не слышала, видела лишь, как беззвучно шевелятся его губы.

Тихое шипение в наушниках, словно шипит старый проигрыватель с пластинкой. Скрип... Вроде похоже на скрип рассохшегося паркета — вот тут рядом, в двух шагах... Катя посмотрела на Колосова, тот кивнул. Чьи-то шаги. Снова скрип стула. Глухой стук захлопнувшейся двери, голоса. Тишина настороженная, напряженная...

— Как ты узнал, что его убил я? — раздался в ее наушниках голос Салютова.

Катя невольно вздрогнула: ощущение было такое, словно этот человек тут рядом, только скрыт непроницаемым занавесом, превратившим его в невидимку.

— Ну, что же ты молчишь? Ответь мне.

Катя приложила ладонь к наушникам — как громко... Она снова взглянула на Колосова: Салютов спрашивает, Филипп молчит. Возможно, он вообще не захочет говорить.

Никита в эту самую минуту думал о другом: вот сейчас Филипп скажет ему про тот номер на определителе сотового и, наверное, крикнет отцу: а разве это не ты звонил Легионеру? Но Филипп молчал. Молчал, словно его и не было там, в кабинете, молчал, словно он умер.

Наступила долгая пауза. Потом снова послышался тихий и безнадежно усталый голос Салютова:

— Ты догадался, сынок? Догадался сразу, потому что на этот раз не ты сам это сделал?Не сам, как во всех остальных случаях... С Тетериным, Эгле и ее братом? Не надо, не смотри на меня так, сынок... Я все знаю. Видишь, и я тоже догадался. Ну, и чего ты всем этим добился? Разрушил все? Разрушил мое дело. А ведь все это было бы твое. Даже сейчас... все досталось бы тебе, Филипп.

— А мне ничего от тебя не надо. Крик Филиппа.

И голос Салютова — вопрос, искренне удивленный, как показалось Кате, ловившей каждое их слово:

— Почему? Почему, скажи?

— А ты не знаешь? Неужели даже не догадываешься, мой удачливый, мой богатый, крутой папаша?

Никита слушал. Но мысли его не поспевали за их диалогом. Когда Салютов догадался, что это Филипп, — задавал он себе главный вопрос. В памяти всплыло лицо хозяина «Красного мака», когда он вместе с ним, Колосовым, внимал показаниям швейцара Пескова, а затем присутствовал на допросе Филиппа... Догадался ли он прямо тогда? Сделал простой логический расчет по времени о... Ведь Песков не лгал в своих показаниях. Но и Филипп не лгал: он действительно виделТетерина в туалете. Не лгала и Жанна Марковна. В этом она не лгала, нет. Она Тетерина не видела,когда заглянула в курительную мужского туалета в поисках Легионера. Она и не могла видеть Тетерина, потому что он в эту самую минуту, бездыханный, с пулей в черепе, уже валялся на полу туалетной кабины, затащенный туда... Нет, Филипп не лгал, сказав, что это он последний видел старика живым.Он просто не сказал им всего до конца!