Николай Свечин - Туркестан

Поужинав, путешественники быстро уснули. Только капитан о чем-то долго беседовал с хозяином. Утром он сказал своим попутчикам:

– Сегодня переправляемся через Зеравшан, много не ешьте.

– А что? – насторожились торговые люди.

– Сами увидите.

Выехали рано, чтобы побольше успеть до полуденного пекла. К одиннадцати часам впереди показалась серая полоса с блестками. Зеравшан разделялся на несколько проток, главное русло было шириной не менее версты. На берегу русских пересадили в арбу и велели крепче держаться за веревки. Скобеев посоветовал не смотреть на воду. Он был очень серьезен, и купцы, глядя на него, тоже стали нервничать. Вещи сложили на дно арбы и привязали как следует. Возница разделся донага, сел на спину лошади и решительно повел ее в реку. Сзади другая арба тащила на веревке пустой тарантас, к которому были привязаны кони.

Едва повозка вошла в поток, как ее начало сильно раскачивать. Кобыла замотала головой и стала. Но, получив сильный удар палкой, нехотя двинулась вперед. По сторонам арбы закручивались бешеные водовороты, брызги мгновенно вымочили путников до нитки. Скоро вода достигла осей. Лыков знал, что диаметр колес арбы составляет 2 аршина 14 вершков [20]. Еще немного, и седоков затопит! Но вода перестала прибывать – Зеравшан оказался неглубок. Зато появилась другая опасность. Стремительное течение начало сносить повозку, лошадь не справлялась. Вот она отчаянно заржала, и дико, словно его режут, заорал возница. Арбу стало заваливать на бок. Сейчас река перевернет их, и конец! Из такой стремнины не выплыть! Христославников принялся молиться, Титус – стаскивать сапоги. Но Лыков со Скобеевым навалились на борт и вновь поставили арбу на колеса. Кобыла, полузадушенная упряжью, хрипела и топталась на месте. В эту критическую минуту сарт опять сильно приложил ее по боку. Обезумевшее животное рвануло вперед – и выскочило на тихую воду. Через четверть часа арба стояла на правом берегу Зеравшана.

– Да… – выдохнул Алексей. Чуть не погибли! Или это только показалось ему по неопытности?

Но тут Иван Осипович объявил сиплым голосом:

– В конце мая тут перевернулись сразу две арбы. Потонуло восемь человек.

– Господа, – таким же сиплым голосом выговорил Степан Антонович, – где там наш бурдюк? Мне срочно требуется выпить!

Предложение пришлось по вкусу всем. Русские расположились на ковре, полицмейстер вынул дорожные оловянные стаканы. Возница, на что мусульманин, но тоже не отказался от порции. Полчаса они пили, выгоняя из себя смертный страх. Скобеев рассказывал:

– Сейчас только начало июня, снег в горах еще тает. А в мае месяце хоть дома сиди! Беда Туркестана – это отсутствие мостов. Их почитай что и нет. Остаются переправы. А как во время паводка реку перейти? Даже уткуль [21], где воды было по колено, делается глубоким. Туземцы придумали каючную переправу и самолетную. Каюк – это большая тяжелая барка с двумя веслами. А самолет – паром на канатах. И то и другое достаточно опасно. Так вот и ездим по этой Азии, прах ее раздери!

Когда путешествие продолжилось, Иван Осипович огорошил своих попутчиков:

– Главный страх мы вытерпели, но это еще не все. Сейчас начнутся рукава. Так что водку экономьте, а то не хватит.

Действительно, они еще пять раз переправились через одну и ту же реку. Вот наваждение! Зеравшан снова и снова норовил их потопить. Тарантас зачерпнул воды, а из арбы смыло за борт корзину с сахаром и чаем. Придется теперь пить вприглядку… После реки пошли бесчисленные арыки, но их уже пересекали без опаски.

Ночевали путники на волостной квартире. Это жилище специально заведено для проезжающих лиц из военной администрации. Писарь из русских суетился, норовил расколоть гостей на выпивку. Капитан прикрикнул на него, и тот нехотя удалился. Иван Осипович вздохнул.

– Беда наша в Туркестане, кроме мостов, еще и кадры. Мосты мы построим, а вот людей где взять? Видали этого, с красным носом?

– Видали, и что? Такие по всей Руси…

– Там ему хоть есть замена! А здесь? В каждой волости нужен писарь, знающий русскую грамоту. Туземцев образованных столько нет. И долго еще не будет. Приходится брать пьяницу, выгнанного, например, с телеграфа. Зато умеющего писать! И он, дрянь, пустое место, делается в волости фигурой! Без него нельзя ни бумаги прочесть, ни бумаги сочинить. Бедные туземцы вынуждены его кормить и терпеть…

Минг-баши [22]выставил достархан втрое больше, чем у аульного старшины. Были даже конфеты местной фабрикации. Лыков хотел их испробовать, но капитан вовремя предупредил, что сласти сделаны из курдючного сала. Ночью выяснилось, что в помещении живут и «легкая кавалерия», и «пехота» [23]. К утру спать стало совсем невозможно. Бранясь и почесываясь, путники снова тронулись в путь.