Сергей Зверев - Город страха

– Настучать…

– Да… японский город! – взорвался Антон. – Ты дурак? Понимаешь, о чем идет речь? О преступниках! Работниках полиции, наплевавших на свой долг перед органами, перед людьми, которые им доверяют. Они же убивают, калечат жизни людям, лишают имущества. А с преступниками борются, с ними воюют. С ними дерутся насмерть, понял!

– Чего разорался? – возмутился Паутин. – Понял я, понял.

– Ни хрена ты не понял! – грохнул Антон кулаком по железной приборной панели «уазика», отчего даже Огр сзади в салоне притих. – Они не люди, потому что у людей есть хоть какое-то понятие о совести. У этих нет ничего человеческого! Что бы ты сделал, если бы какой-то упырь в форме офицера полиции убил твою мать, изнасиловал твою жену, вместе с дружками навалился, засунул голову в петлю и вздернул бы твоего лучшего друга, имитируя самоубийство? А?

В воздухе повисла напряженная тишина. Было слышно, как шумно дышит Огр, как будто он тоже ждет ответа. Участковый опустил голову. Он странно шевелил губами, будто пытался что-то сказать, возразить, оправдаться, но слов не находил. В другой ситуации Антон, наверное, пожалел бы этого старшего лейтенанта. Но он был борцом с мразью, с нечистью, которая носит погоны работников полиции по форме и является преступниками по сути. С теми, кто испачкал, опозорил и погоны…

Как жить в государстве, в котором простому гражданину даже полицию нужно бояться? Как?

– В общем, рассусоливать мне с тобой некогда, – сурово произнес Антон. – И не пытайся мне объяснить и свалить все на объективные обстоятельства. Я был в положении не лучшем, чем твое, но я дрался с ними, дерусь сейчас и побеждаю! А ты пристроился сбоку, присел на подножку чужого поезда и катишься, надеясь соскочить на удобной остановке. Ты будешь помогать не мне, а всем честным полицейским. И не жди за это благодарности и снисходительности к себе. Это, между прочим, твой долг – бороться с преступностью. Вот тебе твоя жизненная программа и твой устав. И как человека, и как офицера полиции. И это твой долг перед всеми людьми, всеми гражданами твоей страны, перед твоей женой и твоим ребенком, между прочим. Твоя ответственность за то, в каком мире твой ребенок будет жить!

– Я понял, все я понял, – зло ответил Паутин, и эта злость Антону очень понравилась.

– Тогда слушай. Твоя наиважнейшая задача сейчас…

Паша Рублев появился на стройплощадке тихо. Никто не увидел его темно-синей «Хонды», на которой он ездил в своей агрессивной манере. Обычно подлетал, тормозил с визгом резины…

Сейчас шел незаметный, и даже одет был в какую-то поношенную куртку, на голову нацепил кепку, которых никогда до этого не носил. Да и шел как-то ссутулившись, засунув руки глубоко в карманы. Сегодня Рублев был настолько не похож на себя, что его не сразу узнал даже внимательный и придающий значение мелочам Арутюнов.

– Ты чего? – спросил он подошедшего Рублева. – Болеешь, что ли?

– Помираю, – хмыкнул Рублев, осматриваясь по сторонам. – Отойдем-ка с глаз долой. Во‑он туда, за экскаватор.

– Ты чего? – продолжал изумляться Арутюнов, посмотрев на грязь, через которую придется идти. – Что за тайны?

– Пошли, пошли, – настаивал Рублев и первый пошел к неработающему экскаватору.

Арутюнов, перешагивая через грязные участки, кое-где и перепрыгивая их, догнал Рублева и брезгливо посмотрел на свои дорогие ботинки.

– Ну?

– Поговорить надо, Роберт, – начал Рублев, разглядывая лицо собеседника, как будто видел его впервые. – Дело важное и теперь уже срочное.

– Ну? Говори, что случилось.

– Пока ничего, но может. Может, если вы, коммерсанты, будете продолжать дела с теми, с кем продолжаете их вести. Провалите вы свои проекты, если будете рассчитывать на Лысенко, на Портного. Не те это люди, не опора для вас.

Арутюнов нахмурился, но не перебивал. Грязные ботинки его больше не интересовали.

– Лысенко – тряпка, – продолжал Рублев. – Он свой ресурс выработал еще лет пять назад. Он просто досиживает в кабинете, свое время досиживает. На перспективу он работать не будет, не видит он ее, не интересует она его. А если и интересует, то перспектива эта меленькая, как и его душонка. Он веса в администрации района и области уже не имеет. Туда давно пришли новые, настырные и деловые люди, они ведут дела уже по-новому.

– А Портной чем не угодил? – прищурился Арутюнов.

– А Портной дурак!

– У вас так бывает? Дураки дослуживаются до полковников?

– Бывает. Бывает потому, что у нас продвигают вверх и присваивают звания не тем, кто умен, а тем, кто способен не обращать внимания на людей, на чужие проблемы, способен не иметь друзей, не переживать по мелочам. А мелочи для них все, что лежит за пределами философии «я хочу, мне надо, этот мне мешает, а этот мне нужен». Вам, людям далеким от органов, кажется, что такие, как Портной, матерые профессионалы, что это сильные люди. А они сильны тем, что имеют черствые характеры и непробиваемую психику. Вы думаете, что они «умеют держать удар», а они этот удар даже не замечают, не переживают, не только не принимают близко к сердцу, они его игнорируют.