Татьяна Степанова - Родео для прекрасных дам

— Скажите, по-вашему, Усольский мог убить своего компаньона Авдюкова? — прямо спросила Катя.

— Не знаю. Эка куда вы загнули. Что за вопросы провокационные? Тот Орест, которого я знал раньше, не мог. Это точно. А того, который сейчас, я, увы, почти не знаю. Мы давно не виделись, давно не сиживали за рюмкой.

— Светлана Петровна знала о том, что ее муж ей изменяет. А Нателла Георгиевна знает?

— А что, у вас есть сведения о том, что Орест гуляет налево?

— У нас есть сведения, — сказала Катя. — Если я скажу вам, что я своими глазами видела Усольского и дочку Авдюковых?

Долидзе пристально посмотрел на Катю:

— Это правда?

— Да.

— Не может быть, — он нахмурился. — С Алькой он не посмеет. Это… это невозможно. Она совсем еще ребенок!

— Вот видите, и у меня для вас новость нашлась неожиданная. А давайте еще посплетничаем, а? У нас с вами славно это получается, Варлам Автандилович.

— Вы хотите поймать убийцу Авдюкова?

— Очень хочу поймать отравителя и убийцу своего же сообщника. В «Парусе» еще одним в полку убыло — у6или тамошнего охранника, дежурившего в ту самую ночь. Застрелили из пистолета в упор.

Долидзе молчал.

— Вот что-то и вырисовывается такое, пока еще весьма и весьма зыбкое, но все-таки… — Катя сделала жест рукой. — Такое. И где-то здесь, в Щеголеве, плавает пистолет. И меня это сильно беспокоит.

— Пистолетов на свете много, — заметил Долидзе. — Навалом этой муры сейчас. Вы свои версии не на том строите. Все развалится как карточный домик.

— И все же вдруг дойдут до вас слухи про мамонтовскую пушку? Вдруг она не утонула в болоте, не затерялась в траве — вспомните обо мне тогда, ладно? — Мальчик не трус. А вы что, действительно думаете, что я донесу вам?

— Разве помощь в расследовании двух убийств — донос?

— В отношении виновного — может, и нет. А в отношении без вины виноватого — без сомнения, — отрезал Долидзе.

— А как же нам разобраться, кто виновен, а кто нет, без знания всех фактов, событий, обстоятельств?

— А как хотите, многоуважаемая, так и разбирайтесь, — Долидзе смотрел на Катю без улыбки.

— А вы могли бы убить Авдюкова? — спросила Катя. — Вы его совсем не жалуете. И совсем не жалеете.

— А на кой черт мне его убивать? — вяло спросил Долидзе, думая явно о чем-то своем. — По какой такой причине? Вы мне сначала причину придумайте, мотив.

— Знаете, самые интересные убийства — это те, которые на первый взгляд абсолютно безмотивные.

— Серьезно? Может быть, расскажете какую-нибудь историю из своей богатой практики?

— С удовольствием расскажу. Только в другой раз, — Катя поднялась из-за стола. — Мне надо с мыслями собраться, прорепетировать, чтобы не разочаровать вас.

— Нет, я в вас не разочаруюсь, — усмехнулся Долидзе. — Имею такую слабость — подпадать под влияние женского очарования. Заходите еще раз взглянуть на мою мастерскую. Буду рад.

— Высадите меня у продуктового магазина, пожалуйста, — попросила Катя Долидзе, когда они ехали обратно. — Вон там.

— Давайте лучше я отвезу вас домой, — Долидзе не спешил тормозить.

— Нет, спасибо.

— К вам, к вам домой, а вы что подумали?

— Ничего. Спасибо, мне нужно в магазин.

Машина остановилась, Катя вышла:

— Всего хорошего, Варлам Автандилович.

— Такой вечер. Погоды такие, а вы от меня убегаете. А между прочим, мы не все еще с вами обсудили. А хотите — на озере продолжим наш разговор?

Катя отступила от края тротуара и помахала ему рукой: гуд бай. Из магазина, отягощенная сумкой, она бодро зашагала в отдел. Все новости Марьяне — кому же еще?

У Марьяны в кабинете велся допрос. Открыв дверь, Катя увидела за столом напротив Марьяны очень полную пожилую женщину в очках. Одета она была в спортивный костюм.

— Так, значит, этот самый Василий снова был у вас? — спросила Марьяна, не отрываясь от протокола.

— Был два дня назад. Я из кухни-то гляжу — батюшки, а он по дорожке, значит, идет себе вразвалочку, в сад направляется. А в калитку-то не звонил. Я-то ему не открывала. И Светлана не открывала — я б услыхала. Потом гляжу, а они в саду говорят о чем-то. А потом Света пришла, попросила меня отыскать строгий ошейник.

— Что? Строгий ошейник? — удивилась Марьяна.

— Ну да, это Вулкана нашего. Хороший был пес, — собеседница Марьяны покачала седой головой. — Да вот только после смерти Владлена Ермолаича испортился вконец, зачах, затосковал. Отощал не жрамши-то. Ну, Света и решила его того… С рук, мол, долой, в лечебницу усыпить. Принесла я ошейник, намордник. И этот заорал его.