Татьяна Степанова - Родео для прекрасных дам

— Прослушка… Новейшая разработка.

— Откуда он у тебя?

— Наташа, эксперт наш, помнишь ее, ссудила на время.

— А у нее откуда — это ж спецтехника по…

— Штука эта была изъята во время обыска у какого-то там хмыря — он ими бандитов снабжал за небесплатно. Отдали на экспертизу в ваше ЭКУ. Ну а у Наташи там, по ее словам, любимый мужчина трудится. Я ее попросила, она достала. На время, только на время.

— И что мы будем с этим делать? Ой, а тут пуговка какая-то черненькая…

— Это и есть микрофон.

— Никаких проводов нет?

— Оно беспроводное. Модерн. А вот что будем с ним делать, Катя, надо подумать.

— Надо сначала проверить, работает ли оно, — глубокомысленно заметила Катя. — А то знаешь, что такое наша техника.

— Да не наша это, японская. Смотри, самурайский язык.

— Все равно давай испробуем на себе. А то понадеемся, а ни черта не выйдет. Как с этим обращаться, Наташа твоя сказала?

— Вот так, тут инструкция на английском и на русском. Это прячется куда-нибудь в потайное место, а это вот для приема сигнала. Ну, ладно, давай проверим, мне самой интересно. — Марьяна взяла из коробки черный, похожий на крупную пуговицу микрофон и вышла в коридор.

Отсутствовала она пару минут, вернулась, настроила приемное устройство. Подключила наушники, похожие на те, которые используют в сотовых телефонах.

— Я его под ковровую дорожку в коридоре у двери в зал для совещаний положила.

— Это в противоположном конце здания? — спросила Катя.

— Да. Там все закрыто.

Они ждали, ждали — тихо, глухо.

— Ну вот, не работает, я так и знала, — Катя хотела было снять наушники, как…

— Да че ты мне впариваешь-то, че я, Зойку, что ли, не помню? Зад — во, не обхватишь, грудь на три километра вперед. Она каждый вечер на площади у памятника торчит, клиентов караулит. С ней Колька Джавдет живет. Не будет она нам информацию на него давать, даже не мечтай!

Катя сдернула наушники и воровато выглянула в коридор — в конце его по лестнице на второй этаж поднимались двое дюжих оперов. Говорили между собой раздраженно и тихо.

— Классно, — восхитилась Катя, возвращаясь. —Только вот будет так же хорошо нам с тобой слышно с улицы?

Марьяна посмотрела на нее, усмехнулась.

— Ты же сама говорила — пока единственная приемлемая точка опоры для нас — гильзы, — Катя сложила «жучок» в коробку. — По крайней мере, здесь у вас в округе есть один дом, в котором кое-что можно услышать про оружие. Кстати, меня туда настойчиво приглашали — взглянуть на коллекцию.

— Нет, это будет официальный визит, — возразила Марьяна. — Я даже форму по такому случаю надену. Только нам придется подождать — сегодня же похороны.

— Ты думаешь, Долидзе на Ваганьковском?

— Мы должны застать его дома наверняка. Так что лучше подождать. У меня найдется, чем время убить, — Марьяна убрала устройство в сейф и достала огромную стопку уголовных дел. — Я и тебе работу найду, не бойся. Будешь мне сейчас описи составлять. У тебя почерк разборчивый?

— Я лучше на компьютере.

— Не пойдет, у нас в суде — сплошные консерваторы. Бери ручку, подружка, пиши…

В мастерскую Долидзе отправились в половине шестого на машине Марьяны. Катя волновалась. Установка «жучка» скрытно и моментально выпала именно на ее долю. У Марьяны были свои задачи во время встречи с Варламом Автандиловичем Долидзе. Она оделась строго по форме, точно на строевой смотр. И выглядела спокойной, не в пример Кате, которая то и дело проверяла «жучок» в сумке — не потерялся ли, вздыхала и нервничала.

— Остынь, — в который уж раз говорила ей Марьяна, плавно сворачивая с шоссе на грунтовую дорогу.

— Может быть, его все же дома нет?

— Дома он.

— Но ведь там поминки в ресторане.

— Такие мероприятия допоздна не бывают — не пьянка же.

— А если там будет кто-то еще, например Мамонтов?

— Ну и что? Послушаем, разве плохо услышать что-то новенькое?

— Ты потому такая спокойная, что у тебя дело забрали, — не выдержала Катя. — Ты знаешь, что уже ни за что не отвечаешь. Это называется — тешить праздное любопытство.

— Это не праздное любопытство, — возразила Марьяна. — Вообще, Катя, тебе обязательно вот это мне говорить?

— Нет, — Катя вздохнула, вспомнила себя. — Это теперь моя глупость и моя злость.

С виду дом, где однажды Катя уже побывала незваной гостьей, был необитаем, но у крыльца стояла знакомая машина. Долидзе возился у багажника, выгружал какие-то сумки, в которых явно позвякивали бутылки. Судя по его внешнему виду, ни на какие похороны он не ездил, не отдавал последний долг памяти безвременно ушедшему…