Татьяна Степанова - Дамоклов меч над звездным троном

— Смотри, смотри, он газа прибавил, догоняет ее, равняется! — воскликнул Кравченко. — Обогнал и на большой скорости уходит вперед.

— Он нас засек? Или ему надоело ее преследовать? — Катя прилипла к окну машины.

— Черта с два ему надоело! Нет, тут расчет другой, по-моему. — Кравченко стиснул зубы. — Она отсюда с шоссе уже никуда не денется. Ясно — едет баба домой. До дома ее километров десять осталось. А там поворот с этой дороги на бетонку. Участок, что мы утром проезжали, помните? Лес сплошной почти до самого ихнего Зюмина. Ему больше не надо висеть у нее на хвосте. Он хочет встретить ее там, на дороге — в лесу.

— Так что же мы тащимся как клячи! — воскликнула Катя. — Догоните ее. Вадик, миленький, ты же профессионал в таких делах, придумай же что-нибудь!

— Делай как я, понятно? И не спорь, — Кравченко кивнул Мещерскому. — Давай догоняй ее, подрезай осторожно, прижимай к обочине, заставь остановиться. Остальное мы с Катькой берем на себя.

А в это самое время в кабинете розыска на Никитском, где продолжался допрос, Никита Колосов, взвинченный, охрипший, по-прежнему мытарил Саныча:

— Значит, когда про коллекцию, про кунсткамеру твою речь заходит — ты опять-таки Незнайку на Луне из себя разыгрываешь… Сейчас экспресс-данные будут готовы по исследованию почерка на этой вот твоей бумажонке. Я тебе один раз сказал, парень, и другой повторю — эксперты моментально определят, ты писал это… Надпись, которую потом скопировал гравер. Видишь, мне в этом даже твоего признания не нужно. Признание — тебе сейчас нужно, парень, как воздух. От этого будущее твое напрямую зависит, — он пробежал глазами справку эксперта-графолога, которую подал ему оперативник, вернувшийся в кабинет. Прочел вывод дважды, трижды, и у него внезапно пересохло во рту, он осекся. В справке эксперт делал категорическое заключение о том, что между представленным на исследование образцом и почерком подозреваемого Петра Сухого тождества не установлено.

— Дайте мне, я хочу сам прочесть, — Саныч, заметивший перемену в его лице, протянул руку к справке. — Ну вот! Тут же сказано все. И я вам твержу — это писал не я. Я всего-навсего попросил сделать гравировку на той железке, на медальоне! — Как он попал к тебе, этот медальон? Где ты его взял? Где ты взял шнурок, что мы у тебя из кармана достали? Вот этот шнурок — где? Ты малахольный совсем, что ли? На свет вчера только родился? Не понимаешь, что это убойная улика против тебя. Ты твердишь, что ни про какие убийства, ни про трупы, ни про кунсткамеру ничего не знаешь. Клянешься, что никого не убивал. Ладно, — Колосов зло прищурился. — Я тебе верю. В данный отдельный момент я тебе верю и допускаю — ты ни в чем не виновен. Тогда.., совсем уже непонятно, что ты нам тут такого вола-то крутишь, врешь, дурачком прикидываешься. Повторяю тебе в сотый раз: у тебя изъята улика, сходная с уликами, изъятыми с четырех трупов. В том числе и с последнего — Кирилла Бокова. Или ты заявишь, что и о таком ничего не слышал? Ах, про Бокова ты слышал. Ну, и на этом спасибо. Так вот на данный отдельный момент по всей совокупности улик и фактов ты подозреваешься в этих убийствах, за которые, между прочим, пожизненное светит, парень. Ты, и никто другой. И сколько бы ты тут нам лбом об пол ни стучался, сколько бы ни вопил: «Я ничего не знаю, не понимаю, я ни при чем», так вот голословно дуриком это у тебя не пройдет.

— Да меня попросили сделать эту гравировку. Просто попросили. Моя очередь с Варькой за жратвой была ехать, а там как раз мастер в ларьке, гравер есть, — Саныч на Колосова не смотрел, глядел на фотоснимки на столе. — Это же просто услуга с моей стороны. Я.., что вы так смотрите на меня, точно я больной какой-то? Я и раньше ему такие гравировку делал, то есть не я лично, а мастерам отдавал…

— Раньше? Что ты сказал — раньше? Где?!

— Да не помню я.

— Вспомни, ну! — Колосов тряхнул его за плечо. — Где именно? На маршруте, как плыли, да? В Белозерске? В Угличе? В Череповце, когда теплоход там стоял?

— В Череповце. И когда под Угличем стояли, я на такси в город ездил. Он меня попросил, и я гравера в местном универмаге нашел. Но я… Мне на фиг не нужны были эти железки. Я и не знал, для чего они. Думал так, какие-то фишки прикольные, мало ли… Он меня просил, я делал.

— Кто тебя просил? Ну? Давай, парень, рожай. Сказал А, говори Б. Кто тебя просил? Что опять замолк? Ты на простой вопрос ответить можешь? Или язык снова проглотил? Ну?!

От его крика задрожали стекла в кабинете. Саныч откинулся на спинку стула, его лицо кривила судорога: