Лилиан Браун: Кот, который проходил сквозь стены (сборник)

© Lilian Jackson Braun, 1968

© Lilian Jackson Braun, 1986

© ЗАО ТИД «Амфора», 2006

В декабре природа начала необъявленную войну. Сначала она штурмовала город ветрами, потом провела общевойсковую операцию «Пурга», теперь пришла пора воздушного снежного налета. На Канард-стрит, у пресс-клуба, снег валил так, будто именно газетчики были его главной мишенью. Снежинки, леденя кровь, с прицельной точностью падали на шею мужчины, ловившего перед клубом такси.

Правой рукой он придерживал воротник твидового пальто, одновременно пытаясь поглубже нахлобучить шляпу. Левая покоилась в кармане. Ну и что? Внимание к этому господину могли привлечь скорее великолепные усы и абсолютная трезвость: почти полночь, до Рождества всего девять дней, вышел из пресс-клуба – и ни в одном глазу!

К тротуару подъехала машина. Мужчина сел на заднее сиденье. Назвал адрес третьеразрядной гостиницы. Левая рука – по-прежнему в кармане.

– «Мэдфорд мейнор»… – кивнул шофер, включая счетчик. – По Цвингер-стрит или по Центральному бульвару?

– По Цвингер-стрит, – к радости водителя сказал пассажир. В другой раз он поехал бы по бульвару: так дешевле, но сейчас важнее была скорость. – Я спешу.

– Газетчик? – обернувшись, понимающе улыбнулся таксист. Пассажир что-то неразборчиво хмыкнул. – Ясное дело, газетчик! Не потому, что из пресс-клуба, тут вечно всякие ошиваются, а по повадке видно. Что-то такое во всех вас есть… Сразу и не сообразишь что, но уж не ошибешься. Я часто подбираю здесь вашего брата. На чай дают – кот наплакал, но хоть поболтать можно, парни неплохие. А то еще вдруг понадобится знакомый в газете, всякое бывает, точно? – И он опять обернулся.

– Осторожней! – грубовато оборвал пассажир: через Цвингер-стрит зигзагами перебирался пьяный.

– Вы из «Дневного прибоя» или «Утренней зыби»?

– Из «Прибоя».

Машина остановилась на красный свет. Водитель внимательно всмотрелся в лицо журналиста:

– Ха, да я видел ваше фото в газете! Такие усы не забудешь… Небось ухватили судьбу за одно место?

– Что-то вроде того.

Они ехали по довольно мрачному кварталу. Когда-то он считался респектабельным, здесь жила городская элита; теперь же в разваливающихся домах ютились кабаки и меблирашки.

– Закройте дверцу на замок, – попросил водитель. – Кто только не шляется здесь по ночам. Пьяницы, наркоманы, бродяги – черт-те что! Ну да сами знаете. Одно слово – Хламтаун.

– Хламтаун? – Впервые за всю поездку журналист проявил интерес к болтовне водителя.

– Вот так да! – покачал головой шофер. – Газетчик – и не слышал о Хламтауне!

– Я здесь недавно. – Не вынимая из кармана левой руки, пассажир правой привычным жестом пригладил усы.

Дальше ехали молча. Добравшись до места, журналист расплатился и вылез (левая рука в кармане). В пустынном вестибюле гостиницы «Мэдфорд мейнор» он поспешно миновал стол задремавшего старика портье, вошел в лифт, где, сгорбившись на табурете, храпел лифтер. Нажал на кнопку шестого этажа. У шестьсот шестого номера правой рукой он нашарил в кармане брюк ключ. Перед тем как включить в комнате свет, осторожно прикрыл за собой дверь. Остановился, прислушался, осмотрелся, медленно поворачивая голову: двуспальная кровать, кресло, заваленный вещами комод, шкаф с распахнутой дверцей…

– Ладно, братцы, вылезайте, – сказал наконец журналист и плавно вынул руку из кармана. – Я знаю, что вы здесь. Давайте-давайте!

Под кроватью послышалось какое-то шебуршание. Затрещала рвущаяся материя. Покрывало, спускавшееся до самого пола, заколыхалось, и из-под него высунулись две головы.

– Попались, негодяи? Опять сидели под матрасом?

«Негодяи» – пара сиамских котов – окончательно выбрались наружу. Сначала появились головы, одна более заостренная, потом два изящной формы бежевых туловища с шелковистыми коричневыми хвостами – один с загнутым кончиком.

Журналист вытянул левую руку. На ладони оказался пакет, завернутый в бумажную салфетку с жирными пятнами.

– Индейка из пресс-клуба! Прошу к столу.

Черные бархатные носы жадно втянули воздух.

Коты в унисон заорали.

– Ш-ш-ш! А то старуха из соседнего номера опять настучит на нас!

Журналист начал резать индейку перочинным ножом, а коты описывали по комнате неистовые восьмерки, махая хвостами и немузыкально мяукая.