Лилиан Браун: Кот, который проходил сквозь стены (сборник)

Квиллер перевел дух, радуясь, что не опрокинул манекен, и вдруг заметил, что от кончика сигареты поднимается дымок. Женщина была живой!

– Вы что-то ищете? – холодно осведомилась она. На лице, похожем на маску, двигались только губы. Большие темные глаза, щедро подведенные темной тушью, безо всякого выражения остановились на журналисте.

– Нет. Просто смотрю, – ответил Квиллер, судорожно сглотнув.

– В задней части дома еще две комнаты, а в подвале – картины и гравюры восемнадцатого века.

Произношение говорило о том, что она человек образованный.

Журналист изучающе посмотрел на ее лицо, делая в уме заметки для будущей статьи: широкие скулы, впалые щеки, безукоризненная кожа, иссиня-черные волосы, причесанные на восточный манер, запоминающиеся глаза и нефритовые серьги. Ей около тридцати, решил Квиллер, возраст, к которому он был неравнодушен. Журналист расслабился.

– Я из «Дневного прибоя», – сообщил он самым приятным голосом, на какой только был способен, – и собираюсь написать серию статей о Хламтауне.

– Я предпочитаю обходиться без рекламы, – сказала женщина, устремив на него ледяной взгляд.

За все двадцать пять лет работы в газетах он только трижды встречался с тем, чтобы кто-то не хотел видеть свое имя в печати, и во всех трех случаях люди скрывались: первый – от закона, второй – от шантажа, третий – от сварливой жены. Но чтобы владелец коммерческого предприятия отказался от рекламы?! Бесплатной рекламы! Странно…

– Все остальные магазины, похоже, закрыты, – произнес он.

– Они открываются в одиннадцать, но антиквары не отличаются особой пунктуальностью.

Квиллер мимолетно огляделся и спросил:

– Сколько стоит синий дракон в витрине?

– Он не продается.

Женщина поднесла мундштук к губам и изящно затянулась.

– Вас интересует восточный фарфор? У меня есть бело-голубой кубок эпохи Цин.

– Нет, я просто ищу материал для статьи. Вы знаете что-нибудь об аукционе в угловом магазине?

Женщина подавилась сигаретным дымом, и впервые ее уверенность дала трещину.

– Он назначен на сегодня, на половину второго, – сказала она.

– Знаю. Я читал объявление. А погибший, что это был за человек?

Она заговорила тише:

– Эндрю Гланц. Признанный авторитет среди антикваров.

– Когда это случилось?

– Шестнадцатого октября.

– Неужели вооруженный налет? Не помню, чтобы мне приходилось читать об убийстве в Хламтауне, а я обычно слежу за криминальной хроникой.

– Почему вы думаете, что это было убийство? – спросила она с осторожным блеском в немигающих глазах.

– Мне сказал один человек… А в таком районе, знаете…

– Это был несчастный случай.

– Автокатастрофа?

– Нет, упал с лестницы. – Она затушила сигарету. – Я бы не хотела говорить об этом. Это слишком… слишком…

– Он был вашим другом? – спросил Квиллер сочувственным тоном, благодаря которому в прошлом не раз завоевывал доверие дам и преступников.

– Да. Но если вы не возражаете, мистер… Мистер…

– Квиллер.

– Это ирландская фамилия? – Она явно хотела сменить тему.

– Нет, шотландская. А ваша?

– Дакворт.

– Мисс или миссис?

Она глубоко вздохнула:

– Мисс… У меня в другой комнате есть кое-какие вещи из Шотландии. Не хотите взглянуть?

Хозяйка поднялась. Она оказалась высокой и стройной; длинный голубой шлейф кимоно с шелковой текучестью заскользил между шкафами красного дерева и ореховыми столами.

– Эти каминные подставки для дров – шотландские, – пояснила хозяйка, – и этот поднос тоже. Как вы относитесь к меди? Большинству мужчин нравится.

– А это что? – спросил журналист, указывая на кованый металлический герб диаметром чуть меньше метра, с изображением щита, окруженного тремя злобными котами, стоявший в дальнем углу, у стены.

– Я думаю, украшение от железных ворот. Возможно, с арки над входом в за́мок.

– Это же герб Макинтошей! – сообразил Квиллер. – Моя мать была из этого рода. – Он удовлетворенно погладил ус.

– Тогда вы должны купить его, – изрекла мисс Дакворт.

– Что я с ним буду делать? У меня даже нет постоянного жилья. А сколько он стоит?

– Я просила двести долларов, но, если он вам нравится, забирайте за сто двадцать пять. Вообще-то столько я за него и заплатила. Лучшего вы не найдете, и его всегда можно продать за ту же цену – или бо́льшую. Тем и хороши древности… – Она подняла тяжелый кусок металла, демонстрируя его достоинства. – Он будет отлично смотреться над камином. Видите остатки чудной старинной красно-голубой раскраски?