Рекс Стаут - Дверь к смерти (сборник)

– Вы рехнулись, – прорычал Катлер. – Это же ее родные сыновья и дочери!

– Боже правый, вы что, вчера родились? – рявкнул я в ответ. – Вы же врач! Вы ведь должны видеть, что́ творится у человека в душе. Родные дети столько раз убивали родителей, что их трупами можно до отказа забить несколько сотен кладбищ. Я не рехнулся, я в здравом уме, но мне страшно. Наверное, меня напугать легче, чем вас. Хорошенькое дело! Я вам говорю, что миссис Уиттен потеряла много крови, а вы даже не пытаетесь этого отрицать. Предлагаю два варианта. Либо вы всё мне рассказываете в конфиденциальном порядке – причем я должен счесть ваш рассказ правдоподобным, – либо я отправляюсь в полицию и прошу направить к миссис Уиттен врача, который тщательно осмотрит ее. Тогда, если мои допущения окажутся верны, я успокою свою совесть и не стану терзаться мыслями о том, что помог ее убийце. Как будете чувствовать себя вы – дело ваше.

– Полиция не имеет таких прав. Это вторжение в частную жизнь.

– Еще как имеет! Что, я вас удивил? Быть может, вы забыли, что в ее доме произошло убийство? Причем в момент совершения преступления и миссис Уиттен, и ее дети находились в особняке.

– Ваши допущения противоречат фактам.

– Прекрасно. Именно за фактами я к вам и приехал. Давайте на них посмотрим. Если они придутся по вкусу нам с мистером Вульфом, мы забудем о нашем долге добропорядочных граждан с той же легкостью, с какой это сделали вы.

Доктор сел, положив руки на подлокотники кресла, и, безвольно свесив кисти, принялся изучать уголок ковра, между тем как я разглядывал самого Катлера. Наконец он встал и, бросив мне: «Я скоро вернусь», направился к двери.

– Стоять! – гаркнул я. – Слушайте меня внимательно. Квартира – ваша. И если вы хотите пойти в соседнюю комнату позвонить, я не могу этому воспрепятствовать. Однако если вы это сделаете, любые изложенные вами факты потребуют самой тщательной проверки. Таким образом, мы возвращаемся к исходной точке. Либо вы мне все выкладываете прямо сейчас, либо к вашему пациенту направят полицейского врача.

– А что, если я вас вышвырну отсюда к чертовой матери? – зло ощерился он.

– С этим вы опоздали, – покачал я головой. – Не пожелай вы со мной разговаривать после звонка консьержа – тогда другое дело. Мне бы пришлось придумывать какой-нибудь иной план. А сейчас уже слишком поздно. – Я показал на стол: – Телефон перед вами. Если вам просто надо позвонить миссис Уиттен и сказать, что подонок Гудвин взял вас за горло, а потому вы не можете исполнить данное ей обещание и держать язык за зубами, валяйте звоните. – Я шагнул к доктору и посмотрел ему прямо в глаза: – Видишь ли, братец, я не соврал, когда признался, что мне страшно. «Это же ее родные сыновья и дочери!» – передразнил я Катлера. – Тьфу! Если Помпа не виновен – а так оно и есть, – значит, сейчас там, в доме миссис Уиттен, засел преступник. Зверь, единожды вкусив крови, может убить снова, и часто убивает. Что сейчас происходит в особняке? Мне бы это очень хотелось узнать. Наша беседа порядком меня утомила. Скажу больше: и вас что-то мучит. Иначе вы просто бы не впустили меня.

Катлер отошел от двери и снова опустился в кресло. Я сел на диван лицом к нему и стал ждать.

– Вы ошибаетесь.

– Насчет чего?

– Меня ничего не мучит.

– А что мучит миссис Уиттен? Пулевое ранение?

– Резаные раны. – Голос врача звучал устало, в нем не осталось и тени былой резкости. Как я и просил, Катлер начал излагать факты. Говорил он строго по существу: – Мне позвонил ее сын, Джером. Я немедленно выехал. Она лежала наверху, в спальне, в постели. Все было залито кровью. Они натаскали полотенец и вместе пытались зажать раны. Первый порез, длиной пять дюймов, располагался слева, на боку. Он был достаточно глубок – до восьмого ребра. Имелся еще один мелкий порез на левой руке над локтем, два дюйма в длину. На первую рану, в боку, я наложил двенадцать швов, на вторую – четыре. Потеря крови была значительна, но не требовала серьезного вмешательства. Я выписал ей необходимые лекарства, в частности для восполнения кровопотери. Вот и все. Потом я ушел.

– Кто нанес ей эти раны?

– Я как раз собирался об этом рассказать. С ее слов я узнал, что сегодня, ближе к вечеру, она отправилась на совещание в офис. Из-за гибели мужа и ареста Помпы определенные дела не терпели отлагательства. Встреча затянулась. Она продлилась куда дольше, чем ожидала миссис Уиттен. После встречи она отпустила своего шофера, отправив его домой на такси, а сама села за руль. Некоторое время она кружила возле парка, а потом поехала домой. Когда женщина выходила из автомобиля, кто-то схватил ее сзади. Она подумала, что ее хотят похитить. Принялась отбиваться, брыкалась. Неожиданно нападавший отпустил ее и бросился наутек. Она добралась до крыльца и позвонила в дверь. Ей открыл дворецкий Борли. Только оказавшись внутри, она обнаружила, что ранена. Сыновья и дочери были дома, они вызвали меня, а сами помогли матери добраться до постели. По приказу миссис Уиттен домочадцы всё прибрали: как внутри дома, так и снаружи. Дворецкий вымыл тротуар водой из шланга. Когда я приехал, он как раз этим занимался. По словам миссис Уиттен, она приказала столь поспешно уничтожить все следы нападения, чтобы газетчики, как она выразилась, «не устроили очередной тарарам». Принимая во внимание обстоятельства, происшествие раздули бы до непомерных размеров. Она, воззвав к профессиональной этике, попросила меня сохранить случившееся в тайне, и я не нашел причин для отказа. Мне придется ей объяснить, что ваша угроза вызвать полицейского врача не оставила мне выбора. Вот, собственно, и все факты. – Доктор развел руками.