Найо Марш - Смерть в экстазе

У Аллейна вырвался смешок.

– Но, – продолжал голос, – теперь я смотрю на вещи по-другому. И вот как все это дело видится мне изнутри. Слушайте.

Он вкратце изложил им деловое соглашение, которое легло в основу Храма Священного пламени. Оно в точности совпадало с тем, что американец прежде говорил инспектору Аллейну. Мистер Огден финансировал всю организацию, заплатил за то здание, в котором они сейчас сидели, и нес основное бремя расходов. Месье де Равиньи принадлежала небольшая часть акций, а мистер Гарнетт имел двадцать процентов от прибыли и получал жалованье.

Когда мистер Огден закончил речь, наступила такая долгая пауза, что Найджел испугался, не сломался ли микрофон. Потом кто-то начал громко смеяться. Это был Морис Прингл. Казалось, он не мог остановиться. Наконец он с трудом выдавил из себя что-то членораздельное.

– Все это время… добровольные пожертвования… бескорыстное служение… О боже! Это дьявольски смешно, правда?

Тут же обрушился целый хор голосов.

– Отвратительно!..

– Деловое соглашение…

– Какая гадость, кто бы мог подумать!..

– Я ничего не понимаю в бизнесе. Меня заботит только моя паства…

– Если отец Гарнетт так сказал…

– О, заткнитесь!

– Лайонел, успокойтесь. Я имел в виду…

– Тихо! – заорал мистер Огден.

Все замолчали.

– Так не пойдет, – твердо заявил бизнесмен. – Я сказал, что мы должны как следует все обсудить, и будь я проклят, если я этого не добьюсь. Вот копии нашего соглашения. Разберите их. И прочтите. Это официальная бумага. Она заверена нотариусом и является законным документом. Что тут смешного?

Послышались шум, шелест бумаг, кашель и говор голосов.

– А теперь, – продолжал мистер Огден, – заметьте вот что. Прибыль от этого предприятия принадлежит мне, мистеру Гарнетту и месье де Равиньи. Именно в таком порядке. Все поступившие в копилку деньги – наши. В указанном порядке. Мы платим по счетам и поддерживаем храм. Вклад Кары Куэйн – пять тысяч фунтов ценными бумагами – был нашей собственностью…

– Ничего подобного, – перебил Морис. – Кара вложила эти деньги в строительный фонд, и вы не можете использовать их ни на что другое.

– Мы не собираемся использовать их на что-то другое, Прингл, если вас это волнует. Но распоряжаться ими должны мы. И только мы. Однако какой-то умник решил, что у него другие планы, и прикарманил содержимое пакета. Что совсем не понравилось бедняжке Каре.

– Вы хотите сказать, – вступил в разговор де Равиньи, – что человек, укравший эти деньги, убил мою Кару? Думаю, это похоже на правду.

– Понятное дело. И наши копы-пижоны думают так же. Что-то случилось в этой комнате в воскресенье около половины третьего. Здесь была Кара. Может, Аллейн и похож на чистоплюя, но в деле он смыслит. Он все это раскопал. Парень башковитый. Так вот, мне кажется, я вижу, к чему он клонит. Он думает, что Кара пришла сюда в воскресенье, чтобы добавить денег в сейф, и поймала подлеца с поличным. Не знаю, как вы на это смотрите, ребята, но, по-моему, идея верная. Найдите того, кто был в этой комнате в воскресенье в половине третьего, и вы поймаете убийцу.

– Так оно и есть, – холодно подтвердил де Равиньи.

– Но я не понимаю… – начал отец Гарнетт.

– Минутку, Гарнетт, – перебил мистер Огден, – до вас мы еще дойдем. Кому Кара доверяла больше всех? Кто взял мою книгу по химии? Да, это была моя книга.

– Почему же вы этого не сказали? – спросила Джейни.

– Я думал, вы и так все знаете. Месье де Равиньи наверняка помнит, что смотрел мою книгу в тот вечер, когда я устраивал прием, но не выдал меня копам. Это чертовски благородно, и я ему очень благодарен.

– Пустяки, – ответил француз.

– Но я решил, что мне нечего скрывать, и сам рассказал все Аллейну. Вопрос в том, кто взял эту книгу и завернул ее в бумагу? Кто убрал ее на полку и поставил так, что ее было не видно? И кто придумал этот фокус со страницей, раскрывающейся прямо на рецепте яда?

– Она не всегда так открывается, – возразил де Равиньи.

– Почти всегда, – вмешался Лайонел или Клод. – Когда я ее открывал…

– Стоп, стоп. Дайте закончить. У кого были ключи, после того как Кара положила бумаги в сейф? Кто взял бонды? И кто убедил Кару оставить ему столько денег, что теперь он может запросто называть себя Рокфеллером?

– Вы о чем? – воскликнул вдруг Гарнетт. – Она оставила деньги храму, а не мне.

– А вы откуда знаете?

– Она сама мне рассказала, чистая душа.

– Все верно, – раздался хриплый голос миссис Кэндур. – И мне она то же самое говорила несколько недель… точнее, три недели назад, как только узнала, что ее сделали Сосудом. А свой дом и всю его обстановку она оставила Раулю де Равиньи. Вы у него спросите! Он все знает. Спросите, спросите! Там картин на сотни фунтов. Спросите!