Найо Марш - Смерть в экстазе

– Я не стану отвечать.

– В таком случае мне придется вас арестовать.

– По какому обвинению?

– Хранение наркотиков.

– Вы не сможете это доказать.

– Хотите рискнуть?

– Да.

– Вы по-прежнему настаиваете на том, что в воскресенье днем не были в Храме Священного пламени?

– Да.

– Вы защищаете себя… или кого-то другого?

Молчание.

– Мистер Прингл, – мягко произнес Аллейн, – если вас посадят под арест, что вы будете делать без героина?

– Будьте вы прокляты! – рявкнул Морис.

– Я собираюсь обыскать вашу квартиру. Вот судебный ордер. Но если вы захотите сами показать мне то, что храните дома…

Морис молча смотрел на детектива. Внезапно его лицо сморщилось, словно у плаксивого ребенка.

– Почему вы просто не оставите меня в покое? Это все, о чем я прошу! Я не имею к этому никакого отношения. То, что я делаю, касается только меня.

– А как же мисс Дженкинс? – спросил Аллейн.

– Вы что, приехали сюда читать проповеди?

– Послушайте, – настойчиво продолжал Аллейн, – можете мне не верить, но я действительно не хочу ни арестовывать вас, ни обыскивать вашу квартиру. Я приехал к вам в надежде получить помощь. В воскресенье днем вы были на Ноклэтчерс-роу. Заходили к Гарнетту. Там вы либо подслушали разговор мисс Куэйн с другим человеком, либо разговаривали с ней сами. По каким-то причинам вы стараетесь держать это в секрете. Что с точки зрения полиции крайне подозрительно. Мы должны знать все о случившемся в квартире Гарнетта между половиной третьего и тремя часами дня. Если вы будете отпираться и дальше, я арестую вас по другому обвинению, и тогда вам, поверьте, придется очень нелегко.

– Что вы хотите знать?

– К кому относились слова мисс Куэйн: «Я расскажу отцу Гарнетту о том, что вы сделали»?

– Вы знаете, что она это сказала?

– Да. Это были вы?

– Нет.

– Месье де Равиньи?

– Я вам не скажу. Это не мое дело.

– Вы пришли туда за героином?

– Я не буду говорить.

Аллейн подошел к окну и выглянул на улицу.

– Это мистер Гарнетт снабжал вас героином? – спросил он.

– Скажу вам только одну вещь, – произнес вдруг Морис. – Гарнетт не убивал Кару Куэйн.

– Откуда вы это знаете, мистер Прингл?

– Не важно. Просто знаю.

– Боюсь, такое заявление вряд ли будет принято в суде.

– Это все, что вы от меня услышите.

– А поскольку вы сами в числе подозреваемых, его сочтут попросту враньем.

– Я ее не убивал. Вы не можете арестовать меня за это. Клянусь богом, я ее не убивал.

– Вас могут привлечь как соучастника. Я не блефую, мистер Прингл. Спрашиваю в последний раз – вы скажете мне, кто снабжал вас героином?

– Нет.

– Ладно, можете входить, – неохотно скомандовал Аллейн.

Бэйли и Уоткинс вошли в комнату, держа шляпы в руках. Аллейн всегда тщательно следил за этикетом.

– Осмотритесь тут немного, – распорядился он.

«Осмотр» заключался в дотошном обыске всей квартиры. Он продолжался около часа, но уже в первые десять минут был найден маленький белый пакетик, который Аллейн тут же реквизировал. Никаких документов и письменных свидетельств, имеющих отношение к делу, сыщики не обнаружили. Другой находкой оказался медицинский шприц. Наконец Аллейн лично обнаружил шесть сигарет и приобщил их к остальной коллекции. Во время всего обыска Морис сидел у электронагревателя. Он без конца курил и хранил мрачное молчание. Аллейн время от времени бросал на него взгляды, в которых сквозило что-то похожее на сочувствие.

Когда все закончилось, он отправил обоих помощников на лестницу, подошел к Морису и остановился рядом, глядя на него сверху вниз.

– Я хочу сказать вам, в чем, по моему мнению, заключаются причины вашего упрямства, – заговорил Аллейн. – Разумеется, мне хотелось бы думать, что речь идет всего лишь о наивной, но благородной попытке кого-то защитить. Но я в это не верю. Мало кто из людей способен на подобный героизм. Боюсь, за вашим глупым упорством стоят только эгоизм и потакание собственным порокам. Позволю себе высказать некоторые догадки, хотя для любого следователя это вещь крайне нежелательная. Я думаю, что в воскресенье днем вы отправились в квартиру Гарнетта, чтобы взять тот пакетик героина, который мы только что нашли в вашей обувной коробке. Вы проникли в спальню через черный ход. Но пока вы находились там, кто-то вошел в гостиную со стороны зала. Вы не знали, кто это, поэтому на всякий случай притаились, боясь, что кто-нибудь может вас услышать и заглянуть в спальню. Вы тихо стояли посреди комнаты, вслушиваясь в каждый звук, между тем как неизвестный человек почти вплотную подошел к двери. Послышался металлический щелчок, и вы поняли, что в замке сейфа повернулся ключ. Потом ситуация изменилась. В гостиную вошел кто-то еще. Это была Кара Куэйн. Дальше последовал диалог между ней и первым человеком. Я последую примеру судебных адвокатов и обозначу эту личность как «Икс». Итак, между Иксом и Карой Куэйн состоялась неприятная беседа. Она хотела знать, где хранятся ее бонды. Возможно, собиралась добавить к ним какую-то сумму в честь ее назначения Избранным сосудом. Но это оказалось невозможно, поскольку бондов в сейфе не было. Икс попытался перевести разговор в мирное русло, но Кара Куэйн его не слушала. Она была расстроена и взбудоражена. Икс с трудом уговаривал ее не поднимать шум. Наконец она громко бросила: «Я расскажу отцу Гарнетту о том, что вы сделали», – а через секунду вы услышали, как звякнули кольца на отдернутой портьере и хлопнула дверь в зал. Она ушла. Ваши дальнейшие действия мне не совсем ясны. Впрочем, я думаю, вы повели себя довольно странно. Вы не вошли в гостиную, не встали в красивую позу и не воскликнули: «Икс, вы разоблачены!» – или: «Икс, я не верю своим ушам!». Ничего подобного. Вы на цыпочках вышли из спальни и выскользнули через черный ход, не закрыв за собой дверь, которая весь вечер так и оставалась открытой. Потом пришли сюда и снова стали превращать себя в животное с помощью содержимого белого пакетика. Вопрос в том, почему вы это сделали? Либо потому, что у Икса были какие-то сильные средства, чтобы удержать вас от разглашения тайны, либо потому, что вы испытывали личную симпатию к самому Иксу. Разумеется, есть и третья – черт, почему нельзя сказать «третья альтернатива»? – третий вариант. Вы довели себя до такого жалкого состояния, что не смогли бы даже раздавить пальцем вошь, не то что иметь дело с Иксом.