Кристианна Брэнд - Не теряй головы. Зеленый – цвет опасности (сборник)

– Чего же вы ждете? – спросил Барнс.

– Я жду, когда он себя выдаст.

Ужасно чувствовать, что за тобой следят, что тебя провоцируют на нестандартное поведение. Ужасно чувствовать себя морской свинкой, зараженной диковинной болезнью и волей-неволей демонстрирующей какую-то реакцию. Даже когда ты невиновен.

– А если он себя не выдаст? Все так и будет тянуться? Как долго нам еще терпеть?

– Понятия не имею, – ответил Кокрилл, очевидно готовясь к длительной осаде.

– Нельзя же держать нас тут до бесконечности! – воскликнул майор Мун.

– Это и не понадобится, – хладнокровно ответил Кокрилл.

Прошел день. Начальник хирургического отделения справился с намеченными на день операциями. Анестезия в исполнении Перкинса не вызвала нареканий. Операционная сестра в тысячный раз пересказала историю спасения Уильяма от смерти. День и Ночь радостно набросились на покинутого Уильяма и окружили его заботой и вниманием, соревнуясь друг с другом в любви к пиву и знании разных сортов. Эстер позволяли видеться с молодым человеком лишь в присутствии мисс Тайн или мисс Брок, стоявших по бокам на страже. Ногу Уильяма прооперировал полковник Гринуэй, и, несмотря на мрачные ожидания, выздоровление шло как нельзя успешно.

Прошел еще один день.

В ту ночь случился авианалет. Такая возможность была предусмотрена заранее, и все три девушки укрылись в небольшом бомбоубежище вместе с мисс Тайн. Они сидели в тесноте, на узких деревянных сиденьях. Невозможно было не то что спать, но даже дышать. Поскольку мисс Тайн была при исполнении, ей полагалось всю ночь бодрствовать, и она развлекала их невероятными историями про то, как кузена одного ее знакомого, ну, то есть не совсем его кузена, а кузена его жены, работавшего в штамповочном цехе, взрывной волной во время бомбежки отбросило в резервуар с расплавленным свинцом, и в результате, когда труп обнаружили, он был весь закован в металл, как рыцарь в доспехи. Она не раз слыхала, что если очень быстро обмакнуть палец в расплавленный металл, то ему ничего не будет, но, очевидно, этому несчастному джентльмену не повезло. Сначала его пытались выковырять оттуда, чтобы свинец не пропадал попусту, а потом так и похоронили в металлической броне. А еще один случай, о котором ей известно из абсолютно достоверного источника, произошел…

Бомба разорвалась очень близко. Мисс Тайн упала на четвереньки к их ногам. Три девушки остались сидеть совершенно неподвижно.

– Нас учат бросаться на пол при бомбежке, – пояснила вся красная от смущения мисс Тайн, забираясь обратно в свой угол.

– Очень мило, – сказала Фредерика, поправляя сбившийся матрас.

Спины болели, колени не разгибались, шеи вдруг стали слишком слабы, чтобы поддерживать поникшие головы.

– Давайте договоримся, что до утра никто не произнесет ни слова, – тактично предложила Вудс, – и постараемся уснуть.

Мисс Тайн с радостью согласилась. Весь последующий час прошел в молчании.

Бомбардировщики кружили прямо у них над головами, доносились команды зенитчиков, монотонное жужжание моторов, приглушенный рев орудий. Послышался треск и грохот.

– Близко упала! – воскликнула мисс Тайн.

– Это зенитка, – сказала Фредди.

– Дорогуша, неужели вы думаете, я не отличу зенитку от бомбы? Что я, бомб не слышала? Вот, помню, однажды я патрулировала Херонсуотер-роуд…

– Вуди, – негромко сказала Эстер, – по-моему, я схожу с ума.

Вудс вытянула руку и ободряюще погладила ее по плечу.

– Мисс Тайн, давайте правда не будем разговаривать и постараемся уснуть.

– Я тоже так думаю, – согласилась мисс Тайн. В следующее мгновение раздался выстрел зенитного орудия, стоящего в соседнем поле, и она машинально добавила: – Близко упала.

Трое мужчин, которые, несмотря на бомбежку, предпочли бы остаться в своих удобных постелях, лежали на соломенных тюфяках в подвале офицерского общежития. Констебль Хочинс за всю ночь не сказал ни слова. Только сидел и цыкал зубом.

Усталые и невыспавшиеся, они собрались за завтраком. Им бы стало немного легче, если бы была возможность выпустить пар, обменявшись впечатлениями, но теперь за ними приглядывали мисс Брок и джентльмен по имени мистер Чинн. Мисс Брок была удручающе сообразительна; более того, она переняла манеры Фредерики и постоянно их использовала.

– Глубоко сожалею! – воскликнула мисс Брок, не разрешив Барнсу и Фредерике немного погулять отдельно от остальных.