Агата Кристи - Изумруд раджи (сборник)

– Какое-то время, – продолжал Веррал, – она торговала подержанной одеждой…

– Это все объясняет, – перебил Энтони. – Помню, как я продавал свой мундир после войны – не «хаки», а другой. Вся квартира была полна красных штанов и золотого шитья, выложенного самым привлекательным образом. Толстяк в клетчатом костюме приехал на «Роллс-Ройсе» вместе с помощником, который нес сумку. Он дал за все один фунт и десять пенсов. В конце концов, я прибавил охотничью куртку и цейссовский бинокль, чтобы получить два фунта. По его сигналу помощник открыл сумку и затолкал туда все товары, а толстяк протянул мне десятифунтовую банкноту и попросил сдачу.

– Около десяти лет назад, – продолжал инспектор, – в Лондоне находилось несколько испанских политических беженцев, и среди них некий дон Фернандо Феррарес с молодой женой и ребенком. Они были очень бедны, а жена болела. Анна Розенберг пришла в дом, где они снимали жилье, и спросила, нет ли у них чего-нибудь на продажу. Дона Фернандо не было дома, и его жена решила расстаться с чудесной испанской шалью, великолепно вышитой, последним подарком ее мужа перед бегством из Испании. Когда дон Фернандо вернулся, он впал в дикую ярость, услышав, что шаль продана, и тщетно попытался вернуть ее. Когда ему наконец удалось найти ту самую торговку подержанной одеждой, она заявила, что продала шаль женщине, имени которой не знает. Дон Фернандо был в отчаянии. Через два месяца его ранили ножом на улице, и он умер от ран. С тех самых пор Анна Розенберг подозрительно разбогатела. За десять следующих лет ее дом грабили не меньше восьми раз. Четыре попытки ограбления удалось предотвратить, и ничего не пропало, а в четырех других случаях среди прочей добычи воры унесли вышитую шаль. – Инспектор замолчал, но, повинуясь настойчивому жесту Энтони, послушно продолжил: – Неделю назад Кармен Феррарес, юная дочь дона Фернандо, вернулась в нашу страну из монастыря во Франции. Первым делом она разыскала Анну Розенберг в Хэмпстеде. Сообщают, что между нею и старухой произошел страшный скандал, и, когда она уходила, ее слова слышал один из слуг. «Она до сих пор у тебя, – кричала девушка. – Все эти годы ты богатела благодаря ей, но я тебе торжественно клянусь, что в конце концов она принесет тебе несчастье. У тебя нет на нее морального права, и настанет день, когда ты пожалеешь, что видела Шаль Тысячи Цветов».

Через три дня после этого Кармен Феррарес таинственно исчезла из гостиницы, в которой остановилась. В ее комнате нашли имя и адрес – имя Конрада Флекмана, – а также записку от мужчины, назвавшегося торговцем антиквариатом. В письме спрашивалось, не желает ли она продать некую вышитую шаль, которая, как он считает, находится у нее. Обратный адрес в записке оказался фальшивым.

Ясно, что эта шаль является центром всей тайны. Вчера утром Конрад Флекман заходил к Анне Розенберг. Она сидела, запершись с ним, час или больше, а когда он ушел, женщина была вынуждена лечь в постель – такой бледной и потрясенной она была после этого разговора. Но она распорядилась, чтобы, если он опять придет к ней, его всегда впускали. Прошлой ночью Розенберг встала и вышла из дома около девяти часов и не вернулась. Ее нашли сегодня утром в доме, где жил Конрад Флекман, с ножом в сердце. На полу рядом с ней нашли… Что бы вы думали?

– Шаль? – выдохнул Энтони. – Шаль Тысячи Цветов?

– Нечто гораздо более ужасное. Нечто такое, что объяснило всю эту таинственную историю с шалью и делало ясной ее скрытую ценность… Извините, мне кажется, что шеф…

Действительно, кто-то позвонил в дверь. Энтони изо всех сил сдерживал нетерпение и ждал возвращения инспектора. Он уже не беспокоился насчет своего собственного положения. Как только у него возьмут отпечатки пальцев, они осознают свою ошибку.

А потом, возможно, позвонит Кармен…

Шаль Тысячи Цветов! Какая странная история – именно такая может служить соответствующим фоном для тонкой, смуглой красоты этой девушки.

Кармен Феррарес…

Мистер Иствуд резко очнулся от своих мечтаний. Как долго не возвращается инспектор… Он встал и распахнул дверь. В квартире было странно тихо. Неужели они ушли? Не могли же они уйти, не сказав ему ни слова.

Он прошел в соседнюю комнату. В ней было пусто, как и в гостиной. Странно пусто! Она выглядела голой, разоренной… Боже правый! Его эмали – серебро!

Он бросился осматривать квартиру. Повсюду было одно и то же. Квартиру обчистили. Пропали все до единой ценные вещи – Энтони обладал очень хорошим вкусом коллекционера небольших вещиц.