Александр Трапезников - Мышеловка

— Поднимайтесь! — услышал я далекий, доносящийся до меня словно из-под земли голос Горемыжного. — Нельзя долго лежать, вставайте!

Я почувствовал, как он тянет меня за руку, отрывает голову от камня. И я вновь обрел и дыхание, и возвратившееся ко мне сознание.

— Мы пришли в очень опасное, неудачное время, — сказал Горемыжный, когда я несколько пришел в себя. — Днем, когда солнце находится в самом зените, лежать на камне сопряжено с большим риском. И со мной когда-то было то же, что и с вами. Я видел это по вашему лицу. Можно просто не очнуться.

— Отчего это происходит?

— Не знаю. Загадка природы. Но другое дело — ночь. Ночью энергия камня как бы уменьшается. Или происходит что-то иное, но опасности гораздо меньше.

— И зимой так же?

— Круглый год.

— Знаете что, Илья Ильич? Вы — осел, извините за грубость. Вам бы тут курорт открыть да туристов зазывать, со всего бы света ездили. И миллиарды бы потекли — целый город можно отгрохать. Это же клад!

— Да есть тут один проект… — смущенно отозвался Горемыжный. — У Намцевича.

— Вот-вот. Он-то этот Волшебный камень в особняк свой и переправит. А заодно и Девушку-Ночь приспособит: клиентов принимать.

— Гм-м… Так вы уже слышали о ней?

— Конечно. Только свидеться не довелось.

— Мне тоже, — тяжко вздохнул поселковый староста и понуро наклонил голову. Видно, и его манила эта ночная красавица.

В глубокой задумчивости я возвратился к себе домой, расставшись по дороге с Ильей Горемыжным. Странный камень волновал и притягивал мое воображение. Что же за энергетическую силу таила в себе его поверхность? Направлена ли она была во благо человеку или, наоборот, вела его к черте смерти — через наслаждение и блаженство? Ведь часто мы идем за манящей нас птицей счастья не разбирая дороги, которая обрывается пропастью. Так и этот камень… Может быть, он послан на Землю для погибели смельчаков, решивших с его помощью утолить свои желания, достичь совершенно иного состояния духа, чем то, которое даровано праведной жизнью? Десятки экспедиций из самых различных стран отправляются то на поиски лохнесских чудовищ или реликтовых «снежных человеков», то заняты контактами со внеземными цивилизациями, пытаясь настичь НЛО, то безуспешно стараются проникнуть в Шамбалу, покоряя Гималаи. А здесь, в каком-то захудалом поселке Полынья, лежит чудодейственный камень, обладающий магической силой, ждущий своих исследователей, — и никто об этом не знает, никому до этого нет дела! «А ведь дед наверняка не случайно обосновался именно тут, — подумал вдруг я. — Он-то знал, что представляет из себя этот космический пришелец. И дом свой выстроил намеренно возле него, вблизи…» Возможно, камень как-то помогал ему в его работе, давал ему какие-то особые знания, откровения? А мог ли он явиться и причиной его смерти?

На сегодня у меня был запланирован еще один визит, и, немного отдохнув, я отправился к местному милиционеру Петру Громыхайлову, тем более что и с ним надо было решить кое-какие формальности. Но предварительно я заглянул в продуктовый магазин и купил у Зинаиды литровую бутылку водки «Смирнофф». Мне очень хотелось расспросить ее о бежавшем из тюрьмы сыне, но я не знал, как подступиться к этой женщине с окаменевшим от горя лицом. Да и вряд ли она стала бы откровенничать с совершенно посторонним для нее человеком. Узнать хотя бы — за что его посадили. Но в этом, я надеялся, мне должен был помочь мистер Смирнофф.

Из довольно просторного дома блюстителя закона не доносилось ни звука. Я несколько раз громко постучал в дверь, но приглашения не последовало. Тогда я толкнул ее и вошел внутрь. Громыхайлов спал на кровати, широко раскинув ноги в сапогах, фуражка его сползла на нос, а кобура с пистолетом валялась на полу. Стол был завален разнообразными закусками, начиная от соленых грибочков и огурчиков до полуобглоданных жареных цыплят, а вот в стоявшей тут же бутылке и стаканах было пусто. Я вытащил из сумки своего «Смирноффа», открыл и начал булькать в стакан. Милиционер приподнял голову, услышав знакомые звуки. Взгляд его следил за моей рукой. Затем Громыхайлов встал, не говоря ни слова, уселся напротив меня, и так же молча пододвинул свой стакан. Я налил ему столько же, сколько и себе. Глядя не друг на друга, а на огненную жидкость, мы чокнулись и опрокинули в себя водку. Потом захрумкали огурцами.

— Наконец-то… хоть один нормальный человек появился в поселке… — произнес свою первую фразу Громыхайлов и только после этого посмотрел мне в глаза. — А то я уж думал — так и умру среди придурков. Давай-ка повторим.