Томас Ханшеу - Человек с тысячью лиц

Атмосфера старины была воспроизведена до мельчайших деталей, и каждую нишу оборудовали как и положено. Оказавшись в одной из них, инспектор снял кандалы с лодыжек Джефа и наручники с одного из его запястий.

— Что вы собираетесь со мной делать? — поинтересовался молодой Клаверинг с неожиданным оптимизмом. — Я говорю вам… Взгляните-ка сюда… Что это за шутка, в конце концов?! Вы что, не собираетесь меня освободить?

Однако единственным ответом ему стал новый щелчок. И когда Клик отпустил своего спутника и Клаверинг попытался подняться с земли, ему это не удалось. Острая боль в запястье подсказала ему, что теперь одним концом наручники были пристегнуты к кольцу в стене, и он мог подвинуться всего лишь на несколько дюймов в ту или другую сторону.

В полной темноте Джеф даже не мог определить, остался инспектор Клик с ним в келье или уже ушел.

— Господин полицейский, вы все еще здесь? — поинтересовался Джеф Клаверинг, тут же услышал рядом с собой шорох и, поняв, что его тюремщик рядом, нервно добавил: — Чем вы там заняты? Что, мы так и будем сидеть в темноте?

— Да. Я тут пока скручиваю носовой платок, чтобы заткнуть вам рот, — ответил инспектор Клик, причем говорил он сквозь сжатые зубы — очевидно, скручивая ткань, держал один ее край в зубах. — Нехорошо затыкать джентльмену рот, словно он землекоп-убийца или дикая собака, которой непременно нужно надеть намордник. Я бы, например, предпочел, господин Клаверинг, чтобы вы дали мне слово не кричать и не делать никаких усилий, чтобы привлечь внимание посторонних — тех, кто может появиться среди этих руин сегодня вечером. Если вы мне дадите свое слово…

— Я дам вам слово хотя бы ради того, чтобы не подвергаться подобному унижению, — ответил Джеф Клаверинг. — Послушайте, господин… как вас там… вы и так повели себя не по-джентльменски, напав на меня в темноте и не дав мне возможности защититься.

— К сожалению, закон не может позволить себе соблюдать все тонкости этикета, мой уважаемый господин, — ответил Клик. — И мне приходится руководствоваться принципом, утверждающим, что цель оправдывает средства. Однако как представитель закона я готов принять ваше слово. И если вы пообещаете мне не делать глупостей, я освобожу вас и не стану затыкать рот кляпом.

— Хорошо, даю слово.

— Отлично. Я понимаю, что мы с вами достигли консенсуса, — продолжал инспектор Клик. Теперь он перестал крутить носовой платок и убрал его в карман. — Но почему бы вам не пойти дальше и не избавить вас и меня от дискомфорта, а, господин Клаверинг?

— Не понимаю, что вы под этим подразумеваете. Выражайтесь, пожалуйста, яснее. У меня нет желания играть в загадки, да я и не мастер на такие штуки.

— Да, в этом деле вы не мастер… Иначе вы могли бы предположить, что леди Кэтрин Фордхэм, с которой вы поссорились, говорила правду… Но мы с вами поговорим об этом в другое время.

— Ну уж нет! — вспыхнул Джеф Клаверинг. — Не смейте касаться даже имени леди Кэтрин Фордхэм… Вы меня понимаете?! И мне все равно, полицейский вы или нет! Любой, кто попробует втянуть ее в это дело, будет вначале иметь дело со мной. Так как вы подслушали наш разговор, то можете считать виновным меня. К тому же у вас нет никаких свидетелей, чтобы доказать обратное… А я стану отрицать все, что касается ее. Вы должны отлично это понимать.

Инспектор Клик сел поудобнее, причем специально сделал это так, чтобы его пленник слышал его движение. Может быть, именно за это ему все больше и больше нравился этот вспыльчивый мальчишка. Но смех инспектора возымел обратное действие — Джеф взорвался, словно праздничный фейерверк.

— Посмотрите сюда! Я вам вот что скажу! — разгоряченно заговорил он. — Освободите меня от этих проклятых наручников, и тогда… если вы победите меня, то я стану делать все, что вы мне скажете; если же победу одержу я, то вы отпустите меня и я займусь своими делами, а вы не станете рассказывать никому то, что слышали. Ну, а теперь выбирайте: мужчина вы или трус?

— Я слишком много знаю о вас и о происшедших вчера событиях, — ответил инспектор Клик, еще раз усмехнувшись. — По-моему, вы не понимаете, что тут происходит, если думаете, что дела в Скотланд-Ярде могут вестись подобным образом.

— Так вы не станете со мной бороться?

— Нет, не стану. Потому что единственное мое желание — положить вас на коленку и хорошенько выпороть, как нашкодившего ребенка. Хотя если говорить честно, то должен буду пожать вашему отцу руку за то, что он вырастил такого хорошего сына. Но… подождите… остановитесь! Не нужно рваться в бой. Можно и без этого сделать многое. А теперь напоминаю, что вы обещали мне не взывать о помощи и не кричать. С этим условием я не стал затыкать вам рот кляпом. И еще я предложил вам устроиться поудобнее, избавить вас от дискомфорта.