Томас Ханшеу - Загадка ледяного пламени

Нэком кивнул, потом взял записную книжку и письменные принадлежности точно так же.

— Я буду у себя в комнате, господин Лэйк, — объявил инспектор Клик так громко, чтобы было слышно и в коридоре, если, конечно, кто-то прятался там, пытаясь подслушать, о чем говорят гости в столовой. — Мне нужно написать несколько писем. Нет, не по этому вопросу. Моему финансисту. И, знаете ли, не хочу, чтобы меня при этом тревожили.

— Хорошо, — согласился Нэком. — А я тем временем ознакомлюсь с прессой, так что можете не спешить.

Дверь за спиной инспектора Клика резко захлопнулась, и он отправился в свою комнату вверх по лестнице, тихо насвистывая, в то время как из-за угла выскользнул Боркинс и насмешливо кивнул вслед инспектору. Затаившаяся улыбка играла в уголках рта этого человека; его глаза сузились, когда он смотрел вслед Клику, который поднялся по лестнице, направляясь в спальню.

— Тьфу! — пробормотал дворецкий, обращаясь к теням, словно это были живые собеседники. — Эти полицейские — настоящие профаны и лентяи. Разве нет? Писать любовные письма перед сном… Молодой бездельник!

Потом он повернулся и пошел на кухню. А наверху в темном коридоре замер инспектор Клик. Его плечи дрожали от приступов беззвучного смеха. Гамильтону очень понравились слова Боркинса про бездельника-полицейского.

Ночь выдалась безлунная. Большие серые облака заполонили небо. Из-за густого тумана контуры деревьев казались размытыми, а отдельные участки болот превратились в пятна чернильной мглы.

Два человека в потертых брюках с вытянутыми коленями и грязных синих вельветовых свитерах, с яркими носовыми платками, завязанными на шее, в огромных кепках, которые то и дело наползали на глаза, брели по узкой тропинке, ведущей от «Башен» к заливу Салтсвит. На перекрестке дороги навстречу им из тумана выскользнули еще две фигуры, тоже в низко надвинутых темных кепках; они фальшиво распевали «Спокойной ночи, моряки». Идущие из особняка ответили в унисон, а тот, что был повыше, насвистел мелодию. Они разошлись, не останавливаясь, словно передавая эстафету.

Тот, что повыше, прекратил насвистывать и взял за руку спутника.

— Это был Боркинс, — пробормотал он. — А ты не разглядел лица его спутника?

— Разглядел, — отвечал Доллопс с присущим ему высокомерием. — Прекрасное личико! Но я просто поражен… А вот первым точно был Боркинс.

— Потише, мальчик! Не надо так громко орать, — голос инспектора Клика превратился в едва различимый шепот. — Я тоже его узнал, — продолжал инспектор. — Мой друг совершил полуночный визит, вместо того чтобы мирно почивать на подушках. Вряд ли я смогу позабыть такое лицо… Ах, Боркинс, Боркинс! Хотя стоило ожидать чего-то подобного. А вот теперь нам нужно понять, что общего могло быть у такого парня с Уинном? И какое ко всему этому имеет отношение сэр Мерритон? Никогда не слышал, чтобы он говорил о том, что его интересуют мануфактуры. Поклясться могу, что они его не интересуют. И все же этот темный незнакомец — тут к гадалке не ходи, — почему он попытался убить меня, едва стало понятно, что я здесь, чтобы разгадать тайну «ледяного пламени»? Часть проблемы именно в этом, так, Доллопс? «Ледяное пламя», сквайры, темные незнакомцы… А еще моряк и дворецкий, многие годы служивший семье, — вот все фрагменты удивительной головоломки. Интересно, куда направилась эта парочка?

— Скорее всего в «Свинью и свисток», — высказал предположение Доллопс. — Туда, где «Черные Бакенбарды» поджидают своего друга Боркинса, чтобы отчитаться о проделанной работе. Черт возьми, сэр! Я никогда не видел такого зловещего на вид головореза. У меня от одного его вида кровь в жилах стынет. Нет, если бы я ночью увидел такого мерзавца, то, наверное, тут же грохнулся без сознания. Ну а если бы я встретил его в темном переулке… Нет, у меня даже слов не найдется, чтобы высказаться.

Клик весело рассмеялся. Некоторые детали его собственной «маскировки» делали инспектора этаким морячком-добрячком. Однако чтобы поддержать спутника, он похлопал Доллопса по плечу.

— Это твое право, Доллопс, несомненное право, — пробормотал он и неторопливо продолжил: — Каждый человек может чего-то бояться. Однако страх — для благородных. А твое несомненное право — не отступать, ничего не бояться и делать свое дело… Ну а теперь мы должны разыграть небольшую пьесу. Так что, Доллопс, тебе придется поднапрячься. Посмотри-ка! Там впереди свет. Что это, как думаешь? Ты же у нас следопыт-путеводитель.