Энн Перри - Смертная чаша весов

— Мистер Рэтбоун, — уже спокойным тоном произнес судья. — Я надеюсь, что вы, сэр Оливер, не добавите новых осложнений к и без того опасному положению вашей подзащитной.

— Нет, ваша честь, я этого не сделаю! — горячо заверил его адвокат Зоры. — Графиня фон Рюстов не скажет ничего, что не может быть подтверждено показаниями других свидетелей…

— Значит, ее показания не так важны, как вы заявили суду! — воскликнул Эшли. — Если их могут подтвердить другие свидетели, не лучше ли выслушать их? — Его лицо засветилось торжеством.

— Пожалуйста, мистер Харвестер, сядьте на место, — решительно велел ему судья. — Графиня фон Рюстов продолжит давать показания, и у вас будет возможность тоже задать ей вопросы. Если же она позволит себе какие-либо замечания, способные причинить ущерб интересам вашей клиентки, вы имеете право заявить протест, как сделали только что. Продолжайте, сэр Оливер. Только не тратьте наше время и не пытайтесь заставить нас выносить моральные суждения о вещах и поступках, не имеющих отношения к смерти принца Фридриха. Ваша подзащитная должна подкрепить доказательствами свое ужасное обвинение. Это единственное, что может спасти ее. Вы меня поняли, сэр Оливер?

— Да, ваша честь, — кивнул Рэтбоун. — Графиня фон Рюстов, прошу вас, опишите нам апартаменты, которые занимали принц Фридрих и принцесса Гизела в доме лорда Уэллборо, когда принц занемог.

В зале послышался шепот, свидетельствующий о разочаровании. Все ждали услышать о чем-то более волнующем и пикантном.

Даже Зора была несколько озадачена, однако послушно выполнила просьбу адвоката:

— У них были спальня, гардеробная и гостиная. И разумеется, туалетная комната и ванная, но там я не бывала. Не была я и в гардеробной. — Свидетельница бросила взгляд на своего адвоката, чтобы узнать, сказала ли она все, что он хотел услышать.

— Опишите, пожалуйста, гостиную и спальню, — кивком разрешил ей Рэтбоун.

Харвестер начал терять терпение, и даже судья уже выказывал беспокойство. Присяжные же явно были в растерянности. Внезапно трагедийный накал слушаний превратился в привычную судебную банальность.

Зора недоумевающе заморгала глазами.

— Гостиная была достаточно большой. Два эркера, окна выходят на запад, кажется, в какой-то затейливый садик… — начала она рассказывать.

— Ваша честь! — Эшли снова вскочил с места. — Какое это имеет отношение к нашему слушанию? Не собирается ли мой ученый коллега доказать, что принцесса Гизела каким-то образом через окно спускалась к тисовой аллее? Все становится сущим абсурдом, и это уже точно злоупотребление временем и умственными способностями суда!

— Именно потому, ваша честь, что я высоко ценю умственные способности суда, я не задаю свидетельнице наводящих вопросов! — в отчаянии возразил Рэтбоун. — Она не знает, какая деталь из ее наблюдений может объяснить нам, как было совершено преступление. А что касается траты времени, то мы потеряли бы его значительно меньше, если б мистер Харвестер не перебивал нас своими протестами.

— Я даю вам еще пятнадцать минут, сэр Оливер, — предупредил судья адвоката Зоры. — Если вы не начнете говорить по существу, я удовлетворю протест мистера Харвестера. — Затем он повернулся к свидетельнице: Прошу вас, графиня фон Рюстов, говорите покороче. Продолжайте, пожалуйста.

Зора была так же растеряна, как и остальные.

— На полу лежал, судя по рисунку, французский ковер розово-красных тонов, и такими же розово-красными были портьеры на окнах, — рассказала она. — Были стулья с обивкой такого же цвета, но я не заметила, сколько их было. И еще был небольшой стол орехового дерева в центре комнаты, а у стены, кажется, стояло бюро. Больше я ничего не помню.

— Цветы? — быстро подсказал ей Рэтбоун.

Эшли не удержался от громкого презрительного фырканья.

— Да, были цветы, — нахмурив брови, вспомнила графиня, — ландыши. Любимые цветы принцессы Гизелы. У нее всегда были ландыши в сезон их цветения. В Венеции они выращивались в теплице, так что даже зимой в их доме стояли букетики ландышей.

— Ландыши? — задумчиво повторил Оливер. — Букет ландышей? В вазе? В вазе, полной воды?

— Да. Без воды они быстро завяли бы… Вы хотите знать, не росли ли они в горшке? Нет, их выращивали в теплице, и садовник каждый день посылал принцессе свежие ландыши.

— Благодарю вас, графиня фон Рюстов, достаточно.

Все были неприятно поражены, в зале прошелестел шепоток, похожий на шум волны при отливе. Люди в недоумении смотрели друг на друга.