Жорж Сименон - Мегрэ и старая дама

— Я всегда это подозревал, — сказал Тео.

— Почему?

— Потому что я хорошо знал ее и своего отца.

— Вы хотите сказать, что она опасалась нищеты и что она не из тех женщин, которые заранее не принимают мер предосторожности.

— Да. А мой отец исполнял все ее прихоти.

— Их брак предусматривал совместное владение имуществом?

— Да.

— В какую сумму вы оцениваете стоимость драгоценностей?

— Примерно в несколько миллионов по нынешнему курсу. Но, помимо известных мне драгоценностей, должны быть еще и такие, о которых мы не знали. Отцу было неловко перед нами, что он так много тратил на нее.

— После его смерти, когда вам сообщили, что драгоценности давно проданы, вы делились своими сомнениями с братом или с Арлеттой?

— Нет.

— Почему?

— Я не был уверен.

— А не потому ли, что вы надеялись поладить с Валентиной?

Она ни звука не пропускала мимо ушей, следила за каждым жестом Мегрэ, за выражением лица Тео. Она отмечала для себя все значительно лучше Кастэна, выступавшего в роли стенографа-любителя.

— Я не стану отвечать на этот вопрос.

— Который недостоин вас — вы это хотите сказать? Вы говорили на эту тему с вашей мачехой?

— Нет.

— Не потому ли, что считали ее хитрее вас и выжидали случая, чтобы получить доказательства? Как вам удалось их раздобыть? Когда?

— Я осведомился у друзей в ювелирном мире о некоторых драгоценностях, продажа которых не могла пройти незамеченной. Таким образом узнал, что они не поступали в продажу, во всяком случае, во Франции, а возможно, и в Европе.

— И вы терпеливо ждали пять лет?

— У меня было еще немного денег. Я удачно провел несколько коммерческих операций.

— А на этот год, когда ваши запасы подошли к концу, вы приехали провести каникулы в Этрета? И уж конечно не случайно познакомились с Розой и принялись потакать ее причудам?

Молчание. Валентина по-птичьи вытянула шею, и тут Мегрэ впервые увидел эту шею старухи, обычно прикрытую широкой черной бархатной лентой, украшенной жемчугом.

— А теперь хорошенько подумайте, прежде чем ответить. Знала ли Роза что-нибудь до встречи с вами или же она по вашему наущению стала обшаривать дом?

— Она шарила до знакомства со мной.

— Зачем?

— Из любопытства. А также потому, что ненавидела мою мачеху.

— У нее были причины ненавидеть ее?

— Она считала ее грубой и высокомерной. Обе они жили в доме, что называется, в состоянии войны и почти не скрывали этого друг от друга.

— Роза подозревала о существовании драгоценностей?

— Нет. Она просто просверлила штопором дыру в стене, разделяющей их комнаты.

Валентина возмущенно привстала, словно собираясь тут же убедиться в неслыханной дерзости своей служанки.

— Когда это произошло?

— Недели две назад, когда Валентина пила чай у мадемуазель Серэ.

— Что же она увидела сквозь дыру?

— Поначалу ничего. Но прошло несколько дней, и вечером, притворившись спящей и для верности даже захрапев, она бесшумно встала и увидела, как Валентина, стоя у кровати, открыла ящик с драгоценностями.

— Роза никогда в него не заглядывала?

— Все ящики и шкафы в доме запираются, а ключи Валентина держит при себе. Даже чтобы достать банку сардин, Роза должна была обращаться к ней.

— Как же в таком случае она смогла завладеть кольцом?

— Когда Валентина принимала ванну. Она не говорила мне об этом ничего заранее. Видимо, она очень тщательно все подготовила, рассчитала по минутам.

— Вы видели кольцо?

— Да.

— Что Роза собиралась с ним делать?

— Ничего. Она не смогла носить его, не выдав себя. Скорее всего, это было нечто вроде мести.

— Вы не подумали, что мачеха может спохватиться?

— Это не исключено.

— Признайтесь, что вы решили не вмешиваться и посмотреть, как мачеха к этому отнесется.

— Возможно.

— Вас удовлетворил бы раздел, не так ли? И вы ничего не сказали бы ни Шарлю, ни Арлетте?

— Я не стану отвечать на этот вопрос.

— Вы, кажется, убеждены, что на вас не найдется управы?

— Я никого не убивал.

Валентина заерзала, словно собираясь, как школьница, поднять руку и попросить слова.

— К вам у меня больше нет вопросов, — сказал Мегрэ.

— Я должен выйти?

— Можете остаться.

— Я свободен?

— Пока что нет.

Мегрэ снова принялся расхаживать по гостиной, лицо его слегка покраснело. Теперь предстояло заняться старой дамой.

— Вы все слышали?

— Все, что он сказал, — ложь.

Мегрэ вынул кольцо из жилетного кармана и показал ей: