Эллери Куин - Светильник Божий. Календарь преступлений

На втором этаже они вошли в комнату, где, по словам толстяка, умер Силвестер Мейхью. Кровать не была застелена, и на матраце и смятых простынях все еще можно было различить отпечаток мертвого тела.

Комната была чище других, но выглядела еще более зловещей. Элис зашлась в кашле.

Она задыхалась от конвульсий, стоя в центре комнаты и не сводя глаз с грязной кровати, в которой родилась.

Внезапно перестав кашлять, девушка подбежала к покосившемуся бюро без одной ножки. На его крышке стояла прислоненная к пожелтевшей стене большая хромолитография. Она долго смотрела на нее, затем взяла в руки.

— Это мама, — медленно промолвила Элис. — Теперь я рада, что пришла сюда. Значит, он все-таки любил ее, если столько времени хранил этот портрет.

— Да, мисс Мейхью, — кивнул Торн. — Полагаю, вы бы хотели забрать его?

— У меня всего одна фотография мамы, и притом очень скверная. А этот портрет… Она на нем такая красивая, правда?

Девушка с гордостью подняла хромолитографию, смеясь почти истерически. На побледневшем от времени портрете была изображена стройная молодая женщина с высокой прической и пикантным лицом с правильными чертами. Между нею и Элис было заметно некоторое сходство.

— Ваш отец, — со вздохом сказал доктор Райнах, — до последнего дня говорил о вашей матери, вспоминая о ее красоте.

— Если он не оставил мне ничего, кроме этого, то я все равно буду считать, что не зря приехала из Англии. — Голос Элис дрогнул, и она подбежала к ним, прижимая к груди портрет. — Давайте выйдем отсюда. Мне здесь не нравится. Я… боюсь.

Они поспешно покинули дом, как будто кто-то за ними гнался. Старый адвокат тщательно запер входную дверь, глядя при этом в спину доктору Райнаху. Но толстяк, взяв племянницу за руку, вел ее через подъездную аллею к Белому Дому, в чьих окнах теперь горел яркий свет, а входная дверь была открыта настежь.

Когда они шли следом, Эллери быстро сказал адвокату:

— Торн, дайте мне какой-нибудь ключ, намек, хоть что-нибудь. Я пребываю в сплошном мраке.

Небритое лицо Торна в свете заходящего солнца выглядело изможденным.

— Сейчас я не могу говорить, — пробормотал он. — Подозреваю всё и всех. Ночью я загляну к вам в комнату, если они поместят вас одного… Ради бога, Квин, будьте осторожны!

— Осторожен? — нахмурился Эллери.

— Так, как если бы от этого зависела ваша жизнь. — Торн мрачно сжал губы. — Насколько я понимаю, так оно и есть.

После этого они перешагнули порог Белого Дома.

Впечатления Эллери были на удивление неопределенными. Может, это явилось следствием внезапной удушающей жары, проникшей в его мозг после нескольких часов, проведенных на пронизывающем холоде.

Некоторое время Эллери пребывал в почти что полуобморочном состоянии, купаясь в волнах тепла, которое исходило от огня, трещавшего в потемневшем от старости камине. Он лишь смутно осознавал присутствие поздоровавшихся с ним двух людей и едва различал интерьер помещения. Комната была такой же старой, как и все, виденное им здесь, а мебель могла быть приобретена в антикварном магазине. Они находились в просторной и довольно комфортабельной гостиной, обставленной, однако, удивительно старомодно. Невероятно, но на спинках мягких стульев виднелись салфетки! Широкая лестница с истоптанными медными пластинами на ступенях вела из угла комнаты наверх, где располагались спальни.

Одной из двух персон, ожидавших их, была миссис Райнах — жена доктора. Когда Эллери увидел ее обнимающей Элис, он сразу понял, что толстяк должен был выбрать себе в супруги именно такую женщину. Худая, бледная и хрупкая, она явно пребывала в состоянии нескончаемого страха. На ее высохшем синеватом лице было написано затравленное выражение; она робко, с собачьей преданностью смотрела на мужа через плечо Элис.

— Значит, вы — тетя Милли, — вздохнув, промолвила Элис и отодвинулась от нее. — Простите, если я… Все это для меня слишком ново…

— Вы, должно быть, устали, дорогая, — по-птичьи зачирикала миссис Райнах, и Элис в ответ с благодарностью улыбнулась. — Конечно, я все понимаю. В конце концов, мы для вас всего лишь посторонние. О! — Она сделала паузу, устремив взгляд поблекших глаз на портрет в руках девушки. — Вижу, вы уже побывали в другом доме.

— Разумеется, побывали, — откликнулся толстяк, и его жена побледнела еще сильнее при звуке его голоса. — Элис, почему бы вам не позволить Милли отвести вас наверх и устроить поудобнее?