Анатолий Шаров - У остывшей реки

Трёхин оживился:

– Как это – не серьезное?! Серьезнее не бывает! – Он впился взглядом в Воронина и выдохнул: – Это же коррупция! Чуешь?! – И после небольшой паузы спросил: – А какая хоть премия-то?

– Я же сказал: к Дню энергетика.

– Да нет, я о сумме спрашиваю!

– А, – спохватился юрист, – пустяковая, триста рублей…

Глава несколько растерялся, но тут же нашелся:

– Дело не в сумме, а в принципе. Без моего согласия положил деньги себе в карман. Можно сказать, украл у государства. Оборотень…Змею на груди пригрели!

Он говорил так напористо, что юрист и сам уже стал сомневаться в порядочности районного энергетика. Хотя знал его чуть ли не с детских лет и никогда бы не поверил в его непорядочность. А тут, гляди-ка, как райглава поворачивает. Действительно, сегодня отстегнул себе триста рублей, а завтра хапнет 300 тысяч. А Трёхин, войдя в обличительный раж, заключил:

– Оформляй иск в суд и готовь распоряжение на увольнение по истечении контракта.

Через месяц состоялся суд. Николаева признали виновным в присвоении госсредств и осудили на год условно. Николаев клялся и божился, что не имел корыстного умысла, что включил себя в ведомость на премию, не зная о порядке согласования с главой района. Да и юрист почему-то пропустил этот промах… Он порывался внести в казну полученную сумму премии с любым штрафом, но глава был непреклонен. И когда директор электросетей пришел к Трёхину накануне истечения контракта просить о его продлении, тот развел руками:

– Пойми правильно: я не могу держать на такой ответственной должности человека с судимостью.

Николаев взмолился:

– Ты же меня сто лет знаешь! Я вором никогда не был! Ну как мне без работы! У меня же две дочери – студентки, за учебу платить надо. Да еще кредит взял на покупку квартиры. Без работы мне – никак!

Но Трёхин повторил:

– Мне с судимостью человек не нужен. Свободен!

В пятницу в конце дня к Трёхину приехал посетитель из Москвы. Глава был в хорошем расположении: только что в комнате отдыха отвел душу с Ларисой, а вечером ждал ресторан. Рустам сам пригласил Трёхина в «Оазис»: «Дарагой, приходи обязательно. Шашлык будет – палчики оближешь». «Наверное, просить о чем-то будет, – подумал глава, – этот просто так ничего не делает». Однако ничто не могло помешать его доброму настроению. Шашлычок под коньячок не помешает, а насчет просьбы, если что, подумаем. Бизнес у Рустама и так хорошо идет, а возникнет другая тема, и разговор будет особый. И цена новая. Хватит десятью процентами утираться. Не разорится, если даже треть «откатит».

Московского гостя встретил приветливо. Расспросил о столичном житье-бытье, посочувствовал насчет автопробок, никудышней экологии. Вот мы в провинции живем, как у Христа за пазухой. Ни пробок, ни смога, вода артезианская, продукты натуральные. Так что, шутливо закончил Трёхин, перебирайтесь-ка к нам. Да и до столицы отсюда на авто два часа езды.

Москвич ответно улыбнулся, как бы соглашаясь с доводами главы района.

– Так ведь я за этим и приехал, Тимофей Григорьевич. – Столичный посетитель еще радушнее улыбнулся хозяину района. – Хочу попросить участок земли гектаров пять недалеко от города.

Столичный гость изложил свой план. В пяти километрах от райцентра, на живописном берегу чистейшей речки Красноталки, в районе местного «Серебряного бора» раскинется гостинично-развлекательный комплекс. С площадками для гольфа, теннисными кортами, игровыми залами, вертолетной площадкой, автостоянками. Ну и, конечно, рестораны, бары, кафе. Прогулочные катера, рыбалка. Столичная публика задыхается в мегаполисе, поэтому в выходные, праздничные дни, отпуска серьезные люди предпочитают отдыхать не в Турции, а в живописных уголках средней полосы России. Надо только гостей хорошо и со вкусом обустроить.

– Организовать хорошим людям достойный отдых – наша с вами задача. Ну, как? – Многозначительно спросил москвич.

Трёхин ответно улыбнулся:

– «Серебряный бор» – место сказочное. Губа у вас не дура. Но ведь там земля не хуже, чем кубанский чернозем. Ее надо перевести из сельхозугодий под застройку. Как-то обосновать, торги провести. Мороки много…

– Так ведь в этом бизнесе и ваша доля будет. – Москвич бросил козырную карту. – Лев Яковлевич, ваш тесть, говорил про двадцать процентов. Куш, конечно, немаленький, но мы согласны и на это.

Зазвенел внутренний телефон, и Трёхин удивительно мягким, добродушным тоном укорил секретаршу: