Нана Рай - Фейк

– Понимаю, – тихо произносит она. Ложится на спину и безучастно смотрит в потолок. – Знаешь, папы нет чуть больше недели. А я уже безумно скучаю. Хотя он часто бесил меня своими запретами и указами, но он был рядом. Почему люди устроены так по-дурацки, что начинают ценить, лишь потеряв? – она порывисто закрывает лицо ладонями и всхлипывает.

Даня сидит истуканом. Снова слезы. Может принести еще какао? Но она еще то не допила… Печенье? Шоколад?

Алекса громко вздыхает и вытирает слезы. Опять усаживается на кровати и натянуто улыбается:

– Расскажи мне про свою семью.

– Да что рассказывать, – он поднимается на ноги и нервно прохаживается по комнате. – Полгода назад родители продали наш семейный магазин кухонной утвари и отправились путешествовать. Так что этот Новый год я впервые встречу один.

– Вот так? Ни с того, ни сего? – удивляется Алекса.

Даня замирает возле окна. По дороге медленно ползет трактор-снегоуборщик, а снег все продолжает валить. Еще пару таких дней, и никакая техника не справится.

– Ну, они давно мечтали о путешествии, но никак не могли решиться. Мы регулярно созваниваемся по скайпу. Сейчас они гостят в Тайланде, а в феврале хотят отправиться во Вьетнам.

– Могли бы и тебя взять. Я мало путешествовала в жизни. Если не считать поездок в Москву. Отец боялся меня отпускать.

Даня истерически смеется:

– Н…нет, я сам не захотел. Впервые за долгие годы я свободен. Да и им хорошо. Моя мама, она, – он поворачивается к Алексе и на секунду запинается. – Она немного похожа на твоего отца. Глава семьи, очень сильная женщина. Всегда решала все за отца и… за меня, – он хмурится. – Мама говорит, что я – талантлив, но мне предстоит еще многому научиться, прежде чем стать настоящим художником, картины которого будут висеть в галереях.

Алекса задумчиво разглядывает свою одежду, которая принадлежала его матери:

– Кажется, я тебя понимаю. Прекрасно знаю это фразу: ты – хорошая девочка, но… И это «но», как зубная боль.

– Ну, Слава Богу, мне не говорили, что я – хорошая девочка, а то бы я этого не вынес, – смеется Даня, и Алекса задорно улыбается:

– Возможно, это и хорошо, – она забавно морщит нос. – Раз твои родные не в городе, они не станут возражать, если я украду тебя на пару дней.

– Тогда мне стоит взять отпуск на пару недель.

– А где ты работаешь?

Даня смущенно пожимает плечами:

– Преподаю рисование маленьким детям в школе искусств. Только с ними я не нервничаю и не заикаюсь.

– И тебе предоставят отпуск? Так легко? – Алекса снова обнимает колени.

Странно, но она не может лежать спокойно. Как юла, вечно вертится. То ляжет на спину, то сядет. Если бы не пораненные ступни, Алекса бы исходила всю комнату. И это ему нравится. Ему все в ней нравится. До безумия. Что пугает…

– Да, у меня хорошие отношения с директором. Если ты хочешь, чтобы я был с тобой, я сделаю это. Ради тебя.

Алекса энергично вскакивает на колени и протягивает к нему руки:

– О, Даня, ты такой славный! Правда круто, мы знакомы всего день, а уже лучшие друзья и союзники.

Друзья… Это слово колкой иглой отзывается в сердце.

– Алекса, я н… не, – он умолкает и переводит дыхание. – Не совсем понимаю, почему ты не хочешь рассказать все п… полиции, но я на твоей стороне. Только я хочу, чтобы ты понимала, что мой дар вряд ли п…поможет. Я не мог…гу его контрол…лировать, – последняя фраза далась тяжелее всех.

Ложь, ложь. Все равно ложь. Как ее ни называй. Замаскированной правдой. Полуправдой. Все равно это ложь!

– Даня, – Алекса мягко улыбается, – это совсем не важно. Главное, будь рядом. Потому что, – она вздыхает, и ее улыбка тает, – я совсем одна.

Он зарекался приходить сюда снова. Вчера, позавчера, поза-позавчера… Каждое утро Клим говорил себе, что не вернется в «Снежный барс». Старое здание, которое лет десять назад выкупили и превратили в современный ночной клуб.

Но сегодня Клим сломался.

Неоновая вывеска в темноте режет глаза фиолетовым лучом. Клим привычно щурится. Охрана на входе мимолетно кивает ему, когда он проходит внутрь, и от этого панибратства на душе становится еще гаже. Танцпол заполнен колышущейся толпой. Молодые, пьяные, веселые – все дергаются под музыку. К барной стойке не подступиться. Дым-машины пускают туманные струи, загаживая легкие. В «Снежном барсе» смешался деревенский стиль и хай-тек, но, видимо, дизайнеру было наплевать на это, как и всем присутствующим. Их интересуют только бомбическая музыка, рвущаяся из огромных колонок, расставленных по периметру, и алкоголь.