Джон Гришэм - Афера [Фейк - испорчен дескрипшен, чужая обложка]

Согласно уставу молодежной лиги Нью-Хейвена, все ее члены были обязаны хотя бы десять минут участвовать в каждой игре. Это правило не распространялось лишь на тех, кто имел дерзость пропускать тренировки или нарушал другие положения устава. В подобных случаях тренер команды перед началом игры подавал рапорт на имя судьи: ввиду совершенных проступков такой-то игрок лишен права выхода на площадку. Справедливости ради необходимо отметить, что практика эта вызывала у руководства лиги явное неудовольствие: в конце концов, игра оставалась прежде всего игрой. Главное — не победа, а физическое развитие подростков.

За четыре минуты до конца матча Кайл, тренер, подошел к скамье для болельщиков, кивнул пареньку по имени Маркес, сидевшему на ней с мрачным видом, и негромко спросил:

— Хочешь покидать мяч?

Не снизойдя до ответа, Маркес поднялся, зашагал к судейскому столику и замер там в ожидании свистка. Грехов за Маркесом числилось великое множество: отсутствие на тренировках, прогулы занятий, плохие оценки, потеря спортивного костюма и нездоровая склонность к употреблению бранных слов. В течение последних десяти недель и соответственно пятнадцати игр мальчишка умудрился неоднократно нарушить те в общем-то немногие нормы, которые исподволь прививал команде тренер. Кайл уже давно понял, что любую его новую установку восходящая «звезда» воспримет в штыки. Список требований пришлось сократить, теперь тренер всячески подавлял искушение ввести очередное правило. Оно все равно бы не сработало. Попытки утвердить «бархатный» контроль над десятком сорвиголов закончились тем, что из всех команд «Красные рыцари» заняли последнее, двенадцатое, место в подростковом дивизионе.

Несмотря на свой довольно нежный — ему только недавно исполнилось одиннадцать — возраст, Маркес заслуженно считался самым ярким игроком команды. Тактика его заключалась не в точных пасах или защите своей половины площадки, а в яростных бросках по щиту. Вот и сейчас за какие-то пару минут он мастерски обошел куда более рослых противников и сумел принести команде целых шесть очков. Средний результат Маркеса за игру равнялся четырнадцати, а когда ему позволяли оставаться на площадке хотя бы до середины матча, он забрасывал и до тридцати. По мнению самой «звезды», тренировки были для него пустой тратой времени.

Однако даже редкостная ловкость этого паренька теперь не могла переломить ход матча. Кайл Макэвой без единого движения сидел на скамье, спокойно выжидая, когда минутная стрелка часов на большом циферблате остановит бег. Еще одна игра, и сезон будет завершен — последний его сезон в качестве тренера по баскетболу. За два минувших года подопечные Кайла десять раз становились победителями и двадцать раз отдавали победу противнику. Интересно, подумал он, что заставляет нормального, вполне здравомыслящего человека по собственной воле стать тренером? Вопрос этот возникал у него неоднократно, но ответ был один: «Я делаю это ради детей — детей, которые растут без отцов, в трудных семьях, детей, которым так не хватает здорового влияния взрослого мужчины». Он верил, что совершил правильный выбор, но, пробыв два года фактически нянькой, проведя множество споров с родителями (когда те давали себе труд поинтересоваться своими чадами), выясняя отношения с другими тренерами (а кое-кто из них без колебаний шел на обман), стараясь обходить стороной судей (таких же, как и игроки, подростков, ничего не смысливших в игре), Кайл понял: он сыт по горло. Свой общественный долг он выполнил — по крайней мере здесь, в Нью-Хейвене.

Тренер следил за игрой и терпеливо ждал ее окончания. Время от времени Кайл издавал ободряющие вопли — положение обязывало. На мгновение отвлекшись, он окинул взглядом спортивный зал, который находился в старом кирпичном здании неподалеку от центра города. Здание это уже более пятидесяти лет служило штаб-квартирой молодежной Лиги. Трибуны были почти пусты — если не считать горстки женщин, скорее всего матерей игроков. Они, как и Кайл, тоже ждали финальной сирены. Вскоре Маркес вырвал для своей команды еще пару очков. Удачному броску никто не аплодировал. Разрыв в счете был слишком велик, а до сирены оставалось меньше двух минут.