Сирил Хейр - Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— Вот именно, — вмешался Макуильям. — Мы все слышали: богатый человек попадает в затруднительную ситуацию и, когда на него обрушиваются кредиторы, оказывается нищим, потому что все принадлежит его жене. Это старейшее мошенничество на свете. Но я никогда не слышал, чтобы это делалось в пользу жены, которая не живет со своим мужем, не говоря уж о жене, готовой жить в бедности.

— А вот это, — произнес мистер Пейн, — уместное и рациональное замечание. Поднятую вами проблему я и сам старался не раз разрешить за то время, что вел дела данной особы. Ответ, по-моему, кроется в ее характере, и дать его может только тот, кто знает ее много лучше меня. Мое личное знакомство с ней было самым поверхностным, но у меня есть версия, и, полагаю, она скорее всего верна. Перед тем как изложить ее вам, хотел бы задать вопрос. Исходя из данных вашего расследования, вы сочли бы миссис Пинк в целом нормальной?

Главный констебль улыбнулся.

— Довольно странно, — заметил он, — однако данный вопрос я не далее как вчера задал одному джентльмену, ее знавшему.

— Ага! И какой ответ вы получили?

— «Да» и «нет».

— Вам этот ответ показался полезным?

— Учитывая, что я узнал сегодня вечером, считаю, да. Мой информатор предположил, что ненормальность миссис Пинк, если это так можно назвать, заключается в простом факте, что она была исключительно хорошей женщиной.

Мистер Пейн медленно кивнул:

— Да, это единственно возможное объяснение. Не только исключительно хорошей, но и более обыкновенного упрямой. А еще довольно глупой. Достойно сожаления, что часто эти три определения идут рука об руку. С одной стороны, покойная особа; с другой — муж, у которого не только хватило ума оценить ее качества и понять, какую огромную пользу из них можно извлечь, но который готов был на них поставить. Ведь, уж поверьте, от подобных рисков волосы дыбом встанут. Он, наверное, знал ее действительно хорошо, гораздо лучше, чем большинство мужей знают своих жен. В конце концов, ни одна нормальная женщина и пяти минут не стала бы с этим мириться.

— Надеюсь, вы понимаете, — сказал Макуильям, — что ни мистер Тримбл, ни я ни малейшего понятия не имеем, к чему вы клоните?

— Разве? Прошу меня извинить. Я так давно занимаюсь этой странной ситуацией, что стал воспринимать ее как данность. Тогда вот вам история в двух словах. Много лет назад, когда они только поженились, мистер Пинк завел привычку отдавать свои сбережения на сохранение жене. Она была бережливой и недалекой в той же мере, в какой была — как вы согласитесь — хорошей. Он же был мотом и умницей, раз уж мы взялись давать нравственные оценки. Такой брак, сказали бы вы, долго не длится. Союз сердец не выдержал, а вот юридический устоял. Во-первых, миссис Пинк была не из тех, кто способен даже подумать о разводе. Во-вторых, их брак вполне устраивал Пинка. Он знал, что его жена очень совестливая, и нахально пользовался этим. Еще долгое время после того, как они расстались, муж продолжал переводить на нее все деньги, которые мог уделить от своих непосредственных нужд, в твердой уверенности, что по своей упрямой лояльности жена ни пенни из них не тронет. Когда бы он ни пожелал, они были в его распоряжении. Суперинтендант считает, что эта внушительная кубышка принадлежала мистеру Пинку. Я должен его поправить — формально не принадлежала. Тем не менее сама миссис Пинк с ним бы согласилась. Я раз за разом объяснял ей положение вещей, однако ничто не могло подвигнуть ее распорядиться хотя бы пенни. В ее глазах это были его деньги, и, когда они мужу требовались, он просто за ними приходил. Любопытно, верно? Понимаю, нехорошо называть даму коровой, но именно ею она являлась — его дойной коровой.

Стряхнув пепел с сигары, мистер Пейн встал.

— Ну вот, собственно, и все, что я мог вам сообщить. Кстати, это чем-то поможет в вашем расследовании?

Макуильям взглянул на Тримбла.

— Что скажете, суперинтендант?

— Я бы ответил, да, сэр, — произнес тот. — Если попал в точку с догадкой, какая у меня возникла по ходу вашего рассказа, мистер Пейн.

Мистер Пейн снова посмотрел на часы.

— Мне действительно пора ехать, — сказал он. — А что у вас за догадка?

— Что мистер Пинк, расставшись с женой, сменил фамилию.

— Господи, ну конечно! Мне следовало упомянуть об этом. Вы совершенно правы. Разумеется, это было много лет назад. Она отказалась последовать его примеру. Ее довод я так и не понял, но основывался он на каких-то религиозных соображениях — миссис Пинк даже цитировала какой-то текст. Если смогу разыскать письмо, которое она написала мне по этому поводу, сообщу, какой именно, если вам интересно.