Эмиль Коста - Хорошо в деревне летом

– Ветер был сильный. Думала на тренажере позаниматься, но решила все-таки освежиться.

Назаренко кивнул.

– Постарайтесь припомнить день накануне Крещения. Насколько я знаю, у вашего мужа вышла ссора с Василием Бондарем?

Наталья казалась искренне удивленной.

– При чем тут это? То есть, да, они поссорились.

– И Дмитрий Алексеевич тем вечером куда-то уезжал на машине? – проигнорировал первый вопрос Шериф.

– Уезжал…

– Надолго?

– Я не помню, все-таки месяц с лишним прошел.

– Думаю, охранники помнят лучше, – заметил Иван Ильич.

– Но при чем здесь тот день? Это ведь было так давно, к тому же… разве Василий Петрович погиб не на Крещение?

– Скорее всего, нет, – Назаренко положил блокнот на подлокотник и серьезно посмотрел на женщину. – Видите ли, Петр Бондарь тем вечером видел автомобиль вашего супруга, возвращающийся с реки. Через несколько минут он обнаружил в проруби тело младшего брата.

Наталья наклонилась вперед и сцепила руки на коленях.

– Но это же… вы считаете, Дмитрий убил Василия Петровича? Это же бред! Из-за какого-то портрета…

Шериф нахмурился и сказал:

– Побудьте пока с остальными в кафе – тут, считайте, все опечатано. Когда следственная группа закончит работу, сможете вернуться в дом. Пригласите жену Бондаря.

Людмила не рассказала ничего нового: приехали около девяти, ворота открыла Наталья, пару часов все вместе просидели в кафе. Она подтвердила алиби Ивана Ильича и свое собственное, но за мужа, который более часа пробыл во дворе один, ручаться не могла.

– Вы ведь думаете, что это Петр сделал, да? – спросила Людмила, когда Шериф спрятал блокнот.

– Думаю, – неохотно ответил Назаренко. – У него мотив весомый и возможность.

– Он мне все рассказал, пока Наталью допрашивали… Ну какой тут мотив? Месть за брата – это же дикость какая-то! У Пети с Покровским всегда были хорошие отношения…

– Следствие разберется. Можете идти.

Людмила вышла, а Шериф вытер пот со лба и выругался:

– Хрен мы время убийства узнаем – труп грели несколько часов… Преступник знал, что делает. Кто тут, интересно, криминалистикой увлекается?

Иван Ильич вспомнил о лежащей дома подборке детективов, которую давно пора бы сдать в библиотеку, и поежился.

– Идем, – Назаренко встал. – Тут мне, в общем, все ясно.

Совсем продрогшие Саша и Валера продолжали охранять территорию неведомо от кого. Перед тем как идти в кафе, Шериф задал им несколько вопросов. Охранники хорошо помнили странное поведение шефа накануне Крещения: уже темнело, он постучал к ним в домик, чтобы открыли ворота, и уехал, а вернулся через двадцать минут.

– Точно двадцать? – подозрительно переспросил Назаренко. – Не больше?

– Около того. Мы КВН на видике смотрели – как раз разминка закончилась.

– Ладно… за домом особо следите – место преступления все-таки. И сами будьте на глазах: вот тут, возле машин – чтобы вас из кафе видно было.

– Чего это вы так строго? – немного отойдя, спросил Иван Ильич. – Сами же говорили, что охрана вне подозрений.

– Такие только силу и понимают. Хозяина убили, вдова – не авторитет, а у них все ключи… и оружие наверняка имеется. Насчет Бондаря я тоже не уверен, а сам даже табельное не взял – чай, не на свадьбу ехал. Пока подкрепление не прибудет, надо держать ухо востро.

Иван Ильич кивнул и хлопнул себя по карману.

– Твою ж мать! Кажись, курево в доме оставил. Я щас.

Участковый, пожав плечами, пошел в кафе. Охранники возле машин о чем-то шушукались между собой. Иван Ильич подошел к ним и достал из кармана сигареты.

– Курите, ребята? – два недобрых взгляда были ему ответом. – Правильно делаете… Неприятная ситуация, конечно: хозяина вашего убили. Пройдете по делу свидетелями… в лучшем случае.

– К чему клонишь, дядь? – насупился Толстый Валера.

– Или подозреваемыми… – невозмутимо продолжил Иван Ильич. – Я, правда, могу с этим помочь.

– Как это?

– Ответите честно на пару вопросов – и будет вам счастье.

Охранники переглянулись. В сущности, что им терять?

– Задавай.

– Первым делом объясните мне: зачем Покровский просил вас открыть ворота?

Через две минуты Иван Ильич вошел в теплый зал кафе, где сгустилась довольно прохладная атмосфера. Кузьминична что-то вполголоса втолковывала Петру, а остальные вяло прислушивались к разговору. Нотариус сидел рядом, обнимая портфель, а оставшийся без надзора Мураш украдкой наполнял свой стаканчик. На его тарелке лежал румяный блинчик и веточка петрушки, ранее украшавшая один из салатов.