Эмиль Коста - Хорошо в деревне летом

Священник выпрямился, бросил быстрый взгляд на соседа.

– Привет.

– Бог в помощь.

Морозный воздух звенел тишиной. Безобидная, ничего не значащая в большинстве случаев фраза повисла в воздухе красной тряпкой. Иван Ильич заметил, как на шее молодого человека вздулись вены, но поспешил себя успокоить, что это от работы.

– Погодка-то сегодня – благодать, – ляпнул он.

Брови попа сдвинулись к переносице. Нужно аккуратнее вести беседу, пока собеседник окончательно не решил, что над ним издеваются.

– Статья про Василия вышла, слыхали?

– Зоя Ивановна утром показывала, – буркнул отец Геннадий. – Печатают всякую муть, чего от желтой прессы еще ждать?

– Ну так! – радостно ухватился за спасительную нить Иван Ильич. – Покойника просто в грязи искупали, да и деревню вместе с ним.

– Журналисты…

Священник передернул плечами и снова взялся за топор. Иван Ильич, однако, не был намерен упускать возможность нормально поговорить.

– А знаете, – сказал он, пряча руки поглубже в карманы – мороз кусался, а перчатки оставил дома, – ведь я звонил тому писаке только что.

– Ну? – топор замер в воздухе. – А я-то слышу, вроде с городом ругаетесь. Высказали накипевшее?

– Газету его желтушной назвал разве что, но все равно обиделся.

На лице отца Геннадия мелькнуло подобие одобрения. Слабый ручеек беседы явно набирал силу. Иван Ильич оживленно добавил:

– И представьте, этот гад мне заявил, что ни слова неправды в статье нет. Разве что с эмоциями перегиб. Но по-другому, говорит, читать не будут.

– Да кто эту дрянь ради чтения покупать будет?

– Вот именно! Я даже тетке на растопку не беру, срам один.

Тут Иван Ильич малость приврал: «Плоскодонку» он последние годы покупал регулярно, хоть и нечасто. Кроссворды там были неплохие. Но тетке на растопку газету и вправду не давал, стеснялся. Обычно менялся с Василием на что-нибудь более приличное.

– Лишь бы горело хорошо, – отец Геннадий поставил на колоду очередную чурку. – А про Василия Петровича и вправду дрянь написали.

– А, главное, о том, каким он был – ни слова. Журналист, тоже мне… Нет чтобы приехать, поспрашивать – накидал биографию по верхам, да и все. А Вася… он ведь какой был… Честный, прямой.

– Трудолюбивый, – добавил поп.

– Точно, работы не боялся. Что рисовать, что руками чего-нибудь. Вон, прорубь та же…

– Да… я сразу не одобрил, а потом… думаю, прочувствовал его замысел. Теперь, впрочем, не могу так однозначно сказать.

Отец Геннадий опустил топор и, нахмурившись, оглядел плоды своих трудов. На скромный взгляд Ивана Ильича, такого запаса дров хватило бы на пару недель – батюшка явно увлекся.

– Много нарубили, – аккуратно одобрил он. – А насчет замысла не сомневайтесь, Вася от души работал.

– Вы серьезно? От души себе могилу готовил?

– Так вы не в курсе? Дело-то не такое простое. Самоубийством там даже не пахнет!

Священник серьезно посмотрел на него.

– А чем оно пахнет, по-вашему?

– Криминалом, – подумав секунду ответил Иван Ильич.

– Это серьезное заявление. А доказательства есть?

– Пока только улики. А доказательства обязательно будут.

– Вот когда будут, расскажите.

Бросив топор, отец Геннадий повернулся к собеседнику спиной и начал собирать дрова в охапку. Разговор был окончен.

Пожав плечами, Иван Ильич побрел восвояси. Неудачный день: с журналистом разругался, телефон вон сломал, да и с попом неловко вышло. С другой стороны, этот разговор получился самым долгим за все время их знакомства.

И вообще собеседник из отца Геннадия так себе. Про погоду ни-ни, про природу… даже об актуальных событиях – через губу. А чуть что: аудиенция окончена. Иван Ильич вздернул подбородок и хмыкнул. Молод батюшка, да крут. Гордыня заедает.

– Теть Зой, – сказал он за ужином, ковыряясь в ризотто из китайского риса, – а что ты про нашего соседа думаешь?

Отец Геннадий сегодня решил поститься, и за столом были только Осинниковы. Тем не менее Зоя Ивановна покосилась на закрытую дверь и сделала круглые глаза прежде чем ответить.

– Что я о нем думаю… Хороший человек, честный, порядочный…– она подумала с минуту и добавила: – Иногда прямолинеен чересчур, ну а кто идеален?

Иван Ильич кивнул и подцепил вилкой щупальце кальмара, свернувшееся колечком на горке из риса.

– Поболтали с ним сегодня. Знаешь, он ведь до сих пор думал, что Василий это… сам.

– У отца Геннадия своих дел хватает. Он по деревне не бегает, вопросами людей не изводит…