Рекс Стаут - Игра в пятнашки

– И что за вопросы ты задавал?

– Прояснял обстоятельства, связанные со смертью Присциллы Идз.

– С убийством.

Мне оставалось только признать:

– Да.

– В каком качестве?

– В качестве заинтересованного лица.

– В чем заинтересованного? Ты обманул инспектора Кремера. Сказал, что у Вулфа нет клиента, но вот ты здесь.

– Я не обманывал. У него не было клиента.

– Значит, теперь появился?

– Нет. По-прежнему нет.

– Тогда зачем ты здесь? Что за интерес?

– Мой собственный. Я интересуюсь этим делом по личным причинам, а мистер Вулф не имеет к этому никакого отношения. Я сам по себе.

– Да ради бога! – Судя по тону Роуклиффа, он достиг пика раздражения. Расслабленная поза мешала мне разглядеть его лицо, однако краешком глаза я заметил, как сжались его кулаки. – Значит, у Вулфа есть к-к-клиент. – Дойдя до крайнего возбуждения, он начинал заикаться; обычно я старался опередить его, но на этот раз не успел. – Причем такой, что он не смеет признаться. А тебе достает нахальства покрывать его, распространяя вопиющую ложь: якобы ты сам по себе. Твоя наглость…

– Послушайте, лейтенант. – Я был сама серьезность. – Мне всегда доставляло удовольствие врать вам. Так будет и впредь. Но сейчас я хочу, чтобы вы поняли: мой интерес в данном деле сугубо личный, как я и утверждал, а мистер Вулф здесь ни при чем. Если вы…

– Все, хватит! – Кулаки сжались сильнее и чуть дрогнули. Однажды Роуклифф не выдержит и набросится на меня, и тогда моя реакция будет зависеть только от обстановки. Возможно, мне и не удастся переломить его пополам. – Все, хватит! Предоставление ложной информации, утаивание улик и важного свидетеля, препятствование отправлению правосудия и попытка выдать себя за полицейского. Бери его, Дойл. Скоро здесь появится кто-нибудь, к-к-кому мы сдадим его с рук на руки.

Он отнюдь не шутил. Я быстро прикинул, что к чему. Несмотря на ситуацию, я все-таки надеялся продолжить беседу кое с кем из софтдаунского квинтета, а может, и со всеми. И вряд ли делу пошло бы на пользу, если бы они сидели и смотрели, как парочка мужланов выволакивает меня из-за стола самым неприглядным образом. Поэтому я поднялся, подошел к Дойлу и попросил:

– Пожалуйста, поосторожнее. Я боюсь щекотки.

Без четверти шесть вечера я сидел на стуле в крохотной комнатке печально известного здания на Леонард-стрит. Я скучал, был разочарован и хотел есть. Знать бы мне, что произойдет буквально через шестьдесят секунд, без четырнадцати шесть, и мой взгляд на мир засиял бы иными красками, но грядущее было мне неведомо.

Меня пасовали то сюда, то туда, хотя в тюрьму так и не забросили, даже не предъявили обвинений. Сначала препроводили в Десятый участок на Западной Двадцатой улице, где располагается кабинет Кремера, и на протяжении получаса совершенно игнорировали, а потом заявили, если я хочу увидеться с инспектором Кремером, меня придется перевезти в другое место. Никакого желания встречаться с Кремером я не испытывал, но ужасно устал от ничегонеделания, а потому, получив от парня в форме любезное приглашение сопровождать его, безропотно согласился. Коп доставил меня на такси на Сентр-стрит, 240, где располагалось Главное полицейское управление Нью-Йорка, поднял на лифте и, крепко держа меня за руку, повел на долгую прогулку по коридорам, которая закончилась скамейкой в нише, где мне было велено сесть. Сопровождающий сел тоже. Через некоторое время я поинтересовался, кого или чего мы ждем.

– Слушай, приятель, я что, похож на всезнайку?! – взорвался он.

– На первый взгляд – нет, – увильнул я от прямого ответа.

– Правильно. Я ничего не знаю. Так что не доставай меня.

Это как будто решило вопрос, и я снова сел. По коридору в обоих направлениях сновали люди, каких ожидаешь повстречать и неизменно встречаешь на Сентр-стрит, 240. Я уже достиг той стадии, когда стал ерзать на жесткой скамье каждые тридцать секунд вместо обычных двух минут. Заметив проходившего мимо офицера в форме, я обратился к нему:

– Капитан!

Тот обернулся, увидел меня и приблизился.

– Капитан, – начал я, – выслушайте меня. Мое имя – Арчи Гудвин. Я проживаю на Западной Тридцать пятой улице, девятьсот четырнадцать, в доме Ниро Вулфа. Этот полицейский сопровождает меня, чтобы я не сбежал. Пришлите, пожалуйста, сюда фотографа. Пусть запечатлеет вот это. – Я поднял скованные руки. – В качестве подтверждения. Меня заковала в кандалы тупая обезьяна по фамилии Роуклифф. Я намерен вчинить ему иск за противоправное задержание и моральный ущерб. Он подверг меня позору и поношению, выставил на посмешище.