Рекс Стаут - Три двери смерти

В дверь позвонили. Я встал и пошел открывать. Я бы доверил это Фрицу, но сейчас был рад любому поводу выйти из кабинета и не слушать возражений Вулфа. У нас во входную дверь вделана панель из стекла, сквозь которое видно все, что происходит снаружи, но при этом невозможно заглянуть внутрь дома. Выйдя в прихожую, я щелкнул выключателем, и крыльцо залил свет.

Одного взгляда оказалось вполне достаточно, но я все же подошел поближе и присмотрелся повнимательнее и только затем вернулся в кабинет к Вулфу:

– Помнится, вы просили доставить к вам шестерых человек. Чем больше народу, тем лучше – это ваши слова. Все в сборе. Стоят на крыльце. Что мне им сказать? Что вы пошли спать?

– Все шестеро?

– Так точно, сэр.

Вулф откинул голову назад и рассмеялся, что случалось примерно раз в год. Когда смех стих, сменившись хихиканьем, он наконец изрек:

– Марко, ты не мог бы посидеть в гостиной? Она вон за той дверью. Если они тебя здесь увидят, то могут смутиться. Давай, Арчи, веди их сюда.

Я возвратился в прихожую, распахнул входную дверь и произнес:

– Всем привет! Заходите.

– Ах ты, сволочь! – прошипел сквозь зубы Мортимер.

Сыновья стояли на крыльце, поддерживая под руки мать. Не отпуская ее, они прошествовали через прихожую в кабинет. На миссис Уиттен было коричневато-желтое летнее платье в темно-коричневый горошек, которое я посчитал бы шелковым, не доведись мне слышать, что в некоторых магазинах за небольшой отрез люди выкладывают по три сотни. Ева явилась в белом платье с желтыми пуговицами, а Фиби – в набивном ситце двух оттенков синего. Первым моим побуждением было ей улыбнуться, но я сдержал его, посчитав подобное поведение неуместным.

Надеясь если не предотвратить, то хотя бы отсрочить свару, я чин по чину представил гостей, а потом рассадил их, как того требовал Вулф, когда у нас собиралось много народу. Всем им полагалось быть у него на виду, чтобы он поменьше вертел головой. Я предложил Джерому и Мортимеру усадить их матушку на диван, но они, помотав головой, выбрали для нее красное кожаное кресло. Фиби устроилась на стуле рядом с матерью. Мортимер предпочел постоять, а остальные сели.

Вулф окинул присутствующих взглядом.

– Вид у вас всех безумный, – беззлобно произнес он.

– Полагаете, это смешно? – Голос Евы словно стегал кнутом.

– Я не острю, – заверил ее Вулф, – а просто констатирую факт. – Он перевел взгляд на миссис Уиттен. – Мадам, вы хотите, чтобы разговор начал я? Но ведь это вы приехали ко мне. Быть может, скажете зачем?

– Может, эта гнида, ваш помощник, выйдет со мной и повторит ваш вопрос? – выпалил Мортимер.

– Мортимер! – повернулась к нему миссис Уиттен. – Сядь!

Он поколебался, открыл рот, затем закрыл его и наконец, сделав несколько шагов, сел рядом с Фиби. Повезло ей с братцем, ничего не скажешь.

– Прошу всех зарубить на носу, что разговаривать буду я, – повелительным тоном обратилась к домочадцам миссис Уиттен. – Я хотела приехать одна, но вы меня отговорили. Извольте молчать, коли увязались за мной. Тебя, Дэн, это тоже касается, – добавила она, посмотрев на зятя, после чего снова перевела взгляд на Вулфа. – Мне просто хотелось перевести дыхание. Я порядочно натерпелась, но справлюсь.

Дышала она по-прежнему тяжело, словно ей не хватало кислорода, и выглядела еще бледнее, чем тогда, в постели.

– Я могу подождать, – спокойно ответил Вулф. – Не желаете коньяка?

– Нет, благодарю. – Она сделала глубокий вдох. – Я, в отличие от своих детей, не признаю алкоголя даже в качестве лекарства. Отец разрешал им выпивать. Прошу прощения за то, что мой сын назвал вашего помощника, мистера Гудвина, гнидой. Если хотите, он принесет извинения.

– Разумеется, нет. Они все равно будут неискренними.

– Полагаю, вы правы. Вы всегда разделяете мнение мистера Гудвина?

– Часто, но, Господь свидетель, не всегда.

– Мистер Гудвин сказал доктору Катлеру, что Вирджил Помпа не убивал моего мужа, что он не виновен. Вы тоже так считаете?

– Да.

– Почему?

– Мне кажется, вы решили пойти длинным обходным путем, – произнес Вулф, внимательно посмотрев на миссис Уиттен. – Время уже за полночь, вам нужны тишина и покой. Кроме того, мне надо о многом вас расспросить. Я имею в виду – всех вас. Вам же сейчас больше всего хочется узнать, намерен ли я поставить в известность полицию о нападении на вас. А если нет, то что я собираюсь делать. Я прав?

– Речь идет не просто о ваших намерениях, – менторским тоном начал Дэниел. – С тем же успехом мы могли бы спросить, по какому праву вы…