Рекс Стаут - Тройной риск

Сработало отлично. Они назвали меня лжецом.

Не сразу, конечно. Поначалу инспектор Кремер был признателен за сотрудничество, поскольку слишком хорошо знал, что в его армии никто не в состоянии превзойти меня в наблюдательности, слухе, памяти и точности отчетов. Копы единодушно согласились, что после обнаружения тела я поступил абсолютно правильно и оперативно, загнав троицу в комнату и не дав Ковенам устроить семейный совет до прибытия полиции. А после ее появления каждый находился под надзором, включая и меня.

В половине седьмого вечера эксперты все еще орудовали в помещении, где прикончили Геца, полицейские бродили по дому, а домочадцы в разных комнатах с глазу на глаз беседовали с сотрудниками убойного отдела. Я же, закончив печатать и подписав свои откровенные и исчерпывающие показания, с уверенностью ожидал, что вскоре окажусь на улице без всякого сопровождения и буду ловить такси. Сидел я в гостиной на нижнем этаже, за столом Пэт Лоуэлл – ее-то печатной машинкой я и воспользовался, – а напротив меня расположился сержант Пэрли Стеббинс, просматривавший мои показания.

Он поднял голову и окинул меня взглядом, воплощавшим дружелюбие. Когда я вижу такой вот дружелюбный взгляд Стеббинса, равно как и почти любого другого копа, то автоматически принимаю защитную стойку и изготавливаюсь либо уклониться, либо нанести встречный удар. Но похоже, на этот раз тревога оказалась ложной.

– Надеюсь, ты изложил все, – сказал Пэрли. – Ничего не забыл.

– Предлагаю, – отозвался я скромно, – чтобы по завершении дела вы разослали это по школам в качестве наглядного образца для составления отчетов в печатном виде.

– Ага. – Стеббинс встал. – Печатаешь ты знатно. – Он развернулся к двери.

Я тоже поднялся и как бы ненароком поинтересовался:

– Так я могу сейчас идти?

Дверь отворилась, и вошел инспектор Кремер. Он метнул на меня взгляд, и выражение его лица мне не понравилось. А поскольку я прекрасно знал все настроения инспектора, не понравились мне и его внезапно ссутулившиеся плечи, стиснутые зубы и блеск в глазах.

– Вот показания Гудвина, – сообщил Пэрли. – Тут все чисто.

– С его слов?

– Да.

– Вызови охрану и отправь его в тюрьму.

Новость совершенно вывела меня из равновесия.

– Меня в тюрьму? – взвизгнул я чуть ли не как Хильдебранд.

– Слушаюсь, сэр. – Пэрли сохранял олимпийское спокойствие. – По вашему приказанию?

– Нет. Согласно Акту Салливана за незаконное ношение оружия. У него не было разрешения на револьвер, который мы при нем обнаружили.

– Ха-ха! – отозвался я. – Ха-ха и еще раз – ха-ха. Вот, пожалуйста, я посмеялся. Очень смешная шутка. Да.

– Ты отправляешься в тюрьму, Гудвин. Я навещу тебя там позже.

Хорошо зная Кремера, я понял, что он не шутит, посмотрел ему в глаза и заявил:

– Это выше моего понимания. Я же объяснил вам, где, как и зачем взял эту пушку. – Я ткнул в листки бумаги в руке Пэрли. – Прочитайте. Там все подробно расписано, и даже все знаки препинания на месте.

– У тебя в кобуре находилось оружие, а разрешения на него не было.

– Чушь! Но я понял, в чем дело. Вы годами мечтали что-нибудь повесить на Ниро Вулфа, а поскольку я связан с ним самым тесным образом, сейчас решили, что такой шанс упускать нельзя. Но не кажется ли вам, что незаконное ношение оружия – это как-то не очень серьезно? Не хотите ли чего-нибудь такого, чтобы наверняка? Вроде сопротивления властям или нападения на полицейского? Рад угодить. Вот, глядите…

Встав на цыпочки, я начал было изображать левый хук, направленный инспектору в челюсть, стремительный и яростный, а потом резко увел руку вниз и опустился на пятки. Паники мой выпад не вызвал, но мне доставило удовольствие видеть, как Кремер быстро сделал шаг назад, а Стеббинс – вперед. В результате они столкнулись.

– Вот, – продолжал я. – Если вы оба дадите показания под присягой, вполне хватит по меньшей мере года на два. Или я запущу в вас пишущей машинкой, если пообещаете ее поймать.

– Кончай цирк разводить! – рявкнул Пэрли.

– Ты соврал насчет пушки, – набросился Кремер. – Если не хочешь отправиться в тюрьму, немедленно выкладывай, зачем ты сюда явился и что здесь произошло.

– Да я же выложил.

– Сплошную ложь.

– Нет, сэр.

– Ты можешь отказаться от своих показаний. Я вовсе не пытаюсь повесить что-нибудь ни на Вулфа, ни на тебя. Я просто хочу знать: зачем ты сюда явился и что здесь произошло?

– Ну просто сказка про белого бычка, – закатил я глаза. – Ладно, Пэрли, где мой конвой?