Роберт Гулик - Убийство в лабиринте

Кандидат Дин развернулся и вышел из комнаты, покачиваясь, как во сне.

Раздался стук в дверь.

При виде входящего Цзяо Тая лицо судьи просветлело.

— Садись, Цзяо Тай, — сказал он.

Цзяо Тай пристроился на скамеечку; лицо его было бледным. Он начал без предварительных слов монотонным голосом, словно бы зачитывал вслух официальную бумагу:

— Осенью, десять лет назад, генерал Дин Хуго с войском в семь тысяч человек встретился на северной границе с войском варваров, численно немного его превосходящим. Если бы он решился на сражение, у него были все шансы победить. Но он не пожелал рисковать своей жизнью. Он начал тайные переговоры и при помощи подкупа убедил военачальника варваров отступить. Но варвар настаивал на том, что они не могут вернуться в свои палатки без нескольких сотен голов в качестве подтверждения их ратной отваги.

Генерал Дин приказал шестому батальону четвертого крыла отделиться от основного армейского корпуса и первым занять позиции в долине. Батальон насчитывал восемьсот человек под командованием военачальника Ляна, одного из самых благородных офицеров императорской армии; еще в нем было восемь ротных командиров. Не успел батальон войти в долину, как две тысячи варваров свалились на него с гор. Наши воины отчаянно сражались, но их мужество не могло противостоять столь численному превосходству противника. Весь батальон был уничтожен. Варвары отрезали столько голов, сколько смогли, насадили их на копья и удалились.

Семерых ротных командиров разрубили на куски. Восьмой получил удар копьем в шлем и лежал оглушенный под своим конем. Он пришел в сознание только после того, как варвары удалились, и оказался единственным оставшимся в живых.

Голос Цзяо Тая стал более напряженным. Струйки пота катились по его лицу.

— Этот командир сумел добраться до столицы, где обвинил генерала Дина перед советом Военного ведомства. Ему сказали, что дело закрыто и лучше бы ему про него забыть. И тогда этот командир роты снял с себя воинский мундир и дал клятву, что не успокоится, пока не отыщет генерала Дина и не отрежет ему голову. Он сменил имя, вступил в банду благородных разбойников и долгое время рыскал по всей империи в поисках генерала Дина. И вдруг однажды он встретил судью, который направлялся к месту своего назначения. Судья объяснил ему, что представляет собой справедливость, и…

Голос Цзяо Тая задрожал. Из его горла вырвалось сдержанное рыдание.

Судья Ди с состраданием наблюдал за ним.

— Судьбе было угодно, Цзяо Тай, чтобы твой меч не был осквернен кровью этого предателя. Другой человек решил, что генерал Дин должен умереть, и привел свой приговор в исполнение.

То, что ты мне рассказал, должно остаться строго между нами. Но я не хочу удерживать тебя возле себя против твоей воли. Я всегда знал, что твое сердце отдано армии. А не лучше ли будет, если под тем или иным предлогом я пошлю тебя в столицу? Я могу дать тебе рекомендательное письмо к председателю совета Военного ведомства. Тебя наверняка поставят во главе тысячи солдат!

Цзяо Тай слабо улыбнулся.

— Я бы предпочел дождаться того часа, когда ваша честь получит назначение на высокий пост в столице. Прошу позволить мне служить вашей чести до тех пор, пока моя служба не окажется невостребованной.

— Да будет так! — радостно воскликнул судья Ди. — Я благодарен тебе, Цзяо Тай, за твой выбор. Мне бы тебя сильно не хватало.

А тем временем начальник стражи Фан вел долгую беседу с У. Очевидно, У не интересовало ничего, кроме исчезновения Белой Орхидеи. Он совершенно забыл о днях, проведенных в тюрьме, и о порке, которую получил в судебной управе. Несколько минут он рассеянно слушал рассказ начальника стражи о том, как именно был убит генерал Дин, потом раздраженно прервал Фана:

— Меня нисколько не интересует этот проклятый Дин, я хочу знать, что мы можем сделать, чтобы найти вашу старшую дочь. Надеюсь, вы понимаете, что как только ее найдут, я пошлю к вам сватов, чтобы договориться о свадьбе.

Начальник стражи молча поклонился. В душе он гордился тем, что такой знатный юноша хочет жениться на его дочери. Но, как и большинство домовладельцев среднего класса, Фан строго придерживался формальностей, а ведь одно из основных правил приличия состоит в том, что потенциальный жених не должен говорить о своих брачных планах с отцом невесты, пока к тому не обратятся сваты-посредники.