Роберт Гулик - Убийство в лабиринте

Темная Орхидея поспешно откланялась.

— Любопытно, — сказал советник Хун, — что кандидат Дин редко выходит из дома. Следовало бы ожидать, что у него есть тайное любовное гнездышко, где он встречается с неведомой нам женщиной.

Судья Ди кивнул.

— В то же время это могла быть какая-то старая связь, которая давно прекратилась. У сентиментальных людей есть глупый обычай хранить воспоминания о минувших любовных делах. Однако записи, которые мне показала Темная Орхидея, кажутся совсем свежими. Удалось Дао Ганю, пока он снимал копии, обнаружить какие-нибудь указания на то, что это за женщина?

— Нет, — ответил советник Хун, — но работа явно пришлась Дао Ганю по душе. Он переписывал тексты своим самым изысканным почерком и все время посмеивался.

Судья Ди снисходительно улыбнулся. Он разворошил кипу бумаг на столе, прежде чем ему удалось найти сделанные Дао Ганем копии, скрупулезно переписанные на узорчатую бумагу.

Откинувшись в кресле, судья приступил к чтению. Через некоторое время он сказал:

— Тут все на одну тему, только в разных выражениях. Кандидат Дин был по уши влюблен. Неужели нельзя использовать поэзию для лучших целей! Послушай:

Судья отшвырнул лист бумаги на стол.

— Здесь есть рифма. Это единственное, что можно сказать по поводу подобной поэзии!

Он медленно погладил бороду и вдруг замер. Судья снова схватил лист, который только что читал вслух, и пробежал его глазами.

Советник Хун сразу понял, что судья Ди что-то там обнаружил. Он поднялся и заглянул ему через плечо.

Судья Ди ударил кулаком по столу.

— Дай мне показания домоправителя, которые тот делал во время предварительного слушания в доме Дина, — приказал он.

Советник Хун взял кожаную коробку, в которой хранились документы, связанные с убийством генерала Дина.

Судья Ди прочитал показания от начала до конца.

Потом он снова положил их в коробку, встал с кресла и начал расхаживать по комнате.

— До чего же глупы влюбленные! — вдруг воскликнул он. — Наконец-то я хотя бы частично нашел решение загадки убийства генерала. Какое же это мерзкое, гнусное преступление!

Когда Ма Жун, Дао Гань и начальник стражи Фан встретились в доме надзирателя восточного квартала, только что отбили первую ночную стражу. При свете свечей их лица казались усталыми и изможденными. Они молча присели к квадратному столу.

К этому времени они успели прочесать весь квартал, но Белую Орхидею не нашли.

Ма Жун разделил стражников на три группы по семь человек. Одну из них возглавил Дао Гань, другую — Фан, а третью — сам Ма Жун. Они вошли в квартал незаметно разными путями по два-три человека. Под всевозможными предлогами они расспрашивали людей в лавках и других общественных местах, потом входили в частные дома и устраивали там тщательный обыск.

Группа Фана обнаружила тайную сходку воров, Ма Жун выявил компанию игроков, а Дао Гань вспугнул две парочки в подпольном доме свиданий. Но никаких следов Белой Орхидеи обнаружить не удалось.

Дао Гань подробно расспросил женщину, которая держала тот дом свиданий. Он знал, что если девушку похитили и держали где-то взаперти, то до нее раньше или позже дойдут об этом слухи. Однако после получасового допроса Дао Гань убедился, что она ничего не слышала о Белой Орхидее; ему удалось узнать только несколько фактов о странном поведении некоторых почтенных горожан.

Наконец им пришлось объявить, кто они такие, и усердно обыскать все помещения, проверяя встречающихся им обитателей по регистрационной книге, которая имелась у квартального. После этого они были вынуждены признать, что все их поиски не увенчались успехом.

Через некоторое время Дао Гань сказал:

— Остается только одна возможность: девушку держали в одном из окрестных домов только в течение нескольких дней. Когда ее похититель обнаружил, что она тайно побывала а храме, то испугался и либо переправил ее в тайный дом свиданий где-то в городе, либо отдал ее в публичный дом.