Роберт Гулик - Убийство в Кантоне

— Я считаю нужным еще раз подчеркнуть, ваше превосходительство, что Мансур может оказаться ни в чем не виновен, — озабоченно проговорил господин Лян. — Он совершает крупные сделки, а среди торговцев здесь царит жесткая конкуренция. Иные из них не остановятся ни перед чем, чтобы устранить успешного соперника. Все слухи о Мансуре могут оказаться всего лишь злобным наветом.

— Будем надеяться, что вы правы, — отозвался судья. Он допил чашку и встал.

Лян Фу церемонно проводил высоких гостей через все сады и галереи в передний двор, где, не раз глубоко поклонившись, распрощался с ними.

Цзяо Тай прибыл во дворец двумя часами ранее, вскоре после того, как судья Ди отправился к Лян Фу. Дворецкий проводил его в приемную отведенных судье покоев.

Поскольку этот преважный царедворец предупредил Цзяо Тая, что судью до полудня не ожидают, он направился к сандаловой кушетке, снял сапоги и рухнул на мягкие подушки с намерением хорошенько вздремнуть.

Но, несмотря на усталость, сон к нему не шел. Некоторое время Цзяо Тай ворочался с боку на бок, все более и более падая духом. «Совсем раскис, в твои-то годы, вот уж дурья башка! — сердито бормотал он себе под нос. — Даже не ущипнул за задницы двух вертихвосток у Ни, а они чуть ли не молили об этом! Да еще и что-то не так с моим левым ухом!» Он сунул в ухо мизинец и принялся яростно вращать его там, но звон не прекращался. Наконец Цзяо Тай сообразил, откуда исходит звук — из его левого рукава.

Он нащупал и вытащил крошечный сверток, аккуратно завернутый в красную бумагу. На ней были выведены тонкие, как паутинки, иероглифы:

«Господину Дао. Лично».

— Похоже, от женщины! Должно быть, мой дружок завел себе подружку, ту бабенку, что столкнулась со мной перед домом капитана. Проворная девка ухитрилась сунуть мне это в рукав. Но откуда ей было знать, что я отправлюсь к Ни?

Он встал, подошел к двери и положил сверток на боковой столик, как можно дальше от стола судьи Ди. Затем вернулся к своей сандаловой кушетке и снова лег. На этот раз он тут же уснул.

Проснулся он только к полудню и едва успел натянуть сапоги и с наслаждением потянуться, разминая затекшие конечности, как дверь отворилась и дворецкий впустил в приемную судью Ди и Дао Ганя.

Судья Ди сразу направился к своему столу в глубине зала. Пока Цзяо Тай и Дао Гань занимали свои привычные места, судья вынул из ящика стола большую карту города и развернул перед ними. Затем он сказал Цзяо Таю:

— У нас состоялась долгая беседа с Лян Фу. Вроде бы наша первая догадка в конце концов подтвердилась. Видимо, цензор вернулся в Кантон, потому что выяснил, что арабы готовят здесь беспорядки.

Цзяо Тай весь погрузился в слух, пока судья пересказывал ему содержание разговора.

— Лян подтвердил сказанное мне в храме гулящей девкой, а именно что арабы — частые гости в борделях танка, — подвел итог судья. — Таким образом, у них есть масса возможностей сговориться. Это объясняет и почему цензор был умерщвлен ядом, что в ходу только у этого, к сожалению, малознакомого нам речного народа. А карлик, которого вы оба видели в питейном заведении на набережной вместе с арабом, также явно был танка. Теперь, неизвестный, задушивший того убийцу в переходе над улицей, воспользовался шелковым платком душителя танка. Создается впечатление, будто те, кто противостоит арабским смутьянам, тоже используют танка. Все это совершенно сбивает с толку. Как бы то ни было, я не собираюсь дожидаться, когда здешние арабы учинят беспорядки. Я велел губернатору созвать в два часа совещание, на котором мы обсудим меры предупреждения любой затеваемой смуты. А как дела у тебя, Цзяо Тай?

— Я отыскал танцовщицу, ваша честь. И в ней действительно течет кровь танка, от матери. К несчастью, ее покровитель очень ревнив, так что она не могла позволить себе долгую беседу со мной на том корабле, где он ее поселил. Однако она сказала, что иногда встречается с ним в его маленьком домике к югу от храма Чжуаньсюя и даст мне знать, когда я смогу с ней там встретиться. Она там бывает нечасто, ибо, будучи отверженной, не вправе жить на берегу.

— Ясно, — раздосадованно кивнул судья. — Закон об отверженных следует упразднить, ибо это позор для такого великого народа, как наш.

Наш долг — просветить этих отсталых бедолаг, а затем даровать им равные с китайцами права. Посетил ли ты капитана Ни?

— Да, ваша честь. Он показался мне человеком приятным и вдобавок хорошо информированным. Как я и ожидал, ему много что известно о Мансуре.