Янина Береснева - Трое в кустах, не считая собаки

– Слишком, не слишком. Ты сиди и не высовывайся. Ему не поможешь, а головы запросто лишишься. Я тоже решила не соваться: опознаю его, а потом ко мне придут с дубинками. И Сашка мой, сиделец, сказал – ведите себя тихо. Это бандитские разборки. Ты ему не жена, вас ничто не связывает, может и отстанут. Ему там видней. Ладно, тут директриса идет по коридору, ты не звони. Если что, я на теткин наберу, представлюсь Иннокентием.

Людка отключилась, а я продолжала сидеть, сжимая трубку. То, что Мирона чуть не убили, произвело на меня впечатление. Желать ему добра у меня причин, конечно, не было, но то, что посреди бела дня человека вот так вот запросто могут отмутузить – тоже не вселяло оптимизма. Интересно, что за суммы он задолжал этим придуркам?

– Думаю, Людка по обыкновению преувеличила: если бы его хотели убить, то убили бы. Наверное, он шел ко мне, пытался меня найти, чтобы забрать документы, – бормотала я себе под нос, пока на меня подозрительно не уставилась женщина-почтальон.

Меня опять накрыло чувство вины за паспорт, который я зачем-то прихватила. Отдала бы ему паспорт тогда, может, он и уехал куда. Сама сказала бы головорезам, что связи с ним не поддерживаю – авось от меня бы и отстали. А паспорт, который они у меня обнаружили, вроде как прямое доказательство наших отношений. И совесть мучает, хоть Мирон и форменный гад.

В клуб, заполненный почти до отказа, я пришла совсем без настроения, и плюхнулась на лавку рядом с Шуряйкой. Тот слушал лектора, крупного лысеющего дядечку в очках, приоткрыв рот. Я попала на окончание истории про панскую усадьбу, которую слышала уже не раз:

– Сегодня деревня носит название Бухалово, а раньше называлась Брагидов или Бригидов. На красивой возвышенности стоял огромный панский дом. Сейчас, как вы знаете, там остались только развалины конюшни. Панская дочка – пани Бригида, часто любила посидеть на крыльце с газетой в руках. Утверждают, что держала она ее вверх ногами. Поговаривают, что Бригида была красивой, но довольной глупой, а грамоте была не обучена. Местные жители, чтобы подшутить над ней, проходя мимо, всегда кланялись и спрашивали: «Паненка, скажите, что интересного пишут в газете?».

А она важно отвечала: «А пишут, что в этом году на Пасху Чистый четверг будет в Красную субботу…». Именно в ее честь и было названо поместье. При коммунистах, к сожалению, исконное название уничтожили, заменив на Бухалово, по фамилии командира отряда…

– Про клады уже рассказал? – толкнула я в бок Шуряйку, намереваясь убраться отсюда восвояси. Тот кивнул и, перегнувшись ко мне, зашептал:

– А клад-то точно был. Это всем известно. Видала, сколько народу явилось? Небось ждут, что им краевед наш что-то полезное расскажет. Мне дед рассказывал, что он мужик толковый, с образованием. Здесь агрономом работал, пока досрочную пенсию по зрению не получил. А лекции – это так, хобби.

– Ага, и координаты даст, где копать, – хмыкнула я, поглядывая по сторонам. Золотая лихорадка буквально витала в воздухе. Местный алкаш Заяц что-то рассказывал такой же местной алкогольвице Зойке, отмеряя руками какие-то масштабы. Видимо, представляя размеры сундука.

Лектор откашлялся и сделал паузу. Бабушки-старушки на передних рядах активно стали задавать вопросы. Молодежь от них не отставала. Последние, правда, не стесняясь, спрашивали, где искать клад, чем вызывали хихиканье лектора.

Среди сидевших впереди я увидела Негра, про которого мне вещала тетка, и в очередной раз убедилась, как людская молва способна все исказить. Человек был просто очень загорелый, видимо, долго трудился строителем. Крыл крыши, к примеру. Даже немой, которого я помнила с детства, был тут же. Стоял, привалившись к стене, и кивал в такт словам краеведа о том, что клад до сих пор не был найден: по крайней мере, нигде не всплывал.

– В коллекции пани Бригиды были старинные украшения, доставшиеся ей от бабки, сделанные местными мастерами пару столетий назад, – лектор перешел к демонстрации фотографий. – Эскизы сохранились в областном музее: жемчужные серьги невероятной красоты, подвеска с рубинами, кольцо в виде змеи с глазами из изумрудов. Все это представляло историческую ценность, даже большую, чем деньги в золоте, которые тоже бесследно исчезли. Никаких потомков у пана не осталось, так как погибла вся семья. Соответственно, где и что искать – знал только Господь Бог. А у него на все свои планы.

После вопросов про клад все плавно перешли к теме праздников этого месяца, и краевед (подсевшая ко мне тетка прояснила, что он умеет заговаривать виноградную плесень и отпугивать тлю молитвами) стал рассказывать про то, чем славен в веках сегодняшний день: