Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher - SelfPub]

– Я была у себя в спальне, месье, – Бернадетта по-прежнему пристально смотрела на собственные колени, сжатые под платьем так плотно, что заныли косточки.

– Может быть, вы слышали или видели что-либо подозрительное?

– Нет, господин инспектор. Я ложусь рано, как только уснут сыновья. После нашей тесной квартирки в Лилле… К вечеру они просто выбиваются из сил. Робер, как мне кажется, успел подрасти, так на пользу пошло ему солнце и простор, – и в её голосе послышалось материнская гордость, она оживилась, щёки порозовели, и всякое сходство с монахиней пропало. – Я не вижу мальчишек весь день, а потом они появляются – голодные, загорелые! Им так нравится в Мэдли! Я едва успеваю накрыть их одеялом, как они уже спят.

Она долго ещё рассказывала о своих сыновьях, перескакивая с одного на другое, и инспектор догадался, что Бернадетта Понглтон просто тянет время. Ей, судя по всему, смертельно не хотелось отвечать ни на какие его вопросы, а ещё она была напугана. Не преминув этим воспользоваться, Грумс прервал поток её излияний прямым вопросом:

– Что вы почувствовали, миссис Понглтон, когда поверенный огласил завещание леди Элспет?

В ту же секунду он мог наблюдать любопытную метаморфозу – оживлённая мать семейства в мгновение ока исчезла, чтобы вновь уступить место монахине, смиренно опустившей глаза долу.

– Так как же, миссис Понглтон? Вы обрадовались, огорчились, рассердились? Какие чувства вы испытали, узнав, что становитесь обладательницей внушительного состояния?

– Я… я испытала радость. Леди Элспет как-то раз мне намекнула, что хочет поучаствовать в судьбе моих мальчиков, но я и не думала, что она будет столь щедра.

– То есть сумма наследства стала для вас сюрпризом?

– О да, месье! Я не смела и надеяться на подобное, господин инспектор, уверяю вас! – теперь в голосе её слышалось неподдельное ликование.

Она выпрямилась и так открыто и радостно улыбнулась Грумсу, что он даже растерялся. Бернадетта Понглтон производила в этот момент впечатление человека, все мечты которого исполнились разом.

– Вы католичка? – уточнил инспектор.

– Да, месье, я исповедую католическую веру.

– Но разве католикам разрешается так неприкрыто радоваться чьей-либо смерти?

– Смерть – это всего лишь окончание земной жизни. Душа же – вечна, и души праведников вечно пребывают в радости подле отца небесного. Я скорблю о леди Элспет, но и радуюсь за неё, ведь теперь ей уготовано вечное счастье. Деньги же, что она завещала мне, позволят моим сыновьям получить образование и жизнь, достойные их происхождения.

Эта детская логика, отдающая изощрённым иезуитством, заставила инспектора нахмуриться.

– А Джорджу Понглтону, как думаете, тоже уготовано вечное счастье? – поинтересовался Грумс, не скрывая ехидства.

– Не думаю, господин инспектор, – покачала головой Бернадетта. – Он был не слишком праведным человеком.

– Вы имеете в виду его… – инспектор долго пытался подобрать подходящее выражение, пока из глубин его памяти не всплыло громоздкое слово «адюльтер».

Бернадетта кивнула, не дожидаясь продолжения.

– Вам что-то об этом известно?

– Нет, месье, совсем ничего. Так, пустяки. Я даже не уверена, что мне следует об этом говорить.

Инспектор терпеливо ждал, и пауза вновь дала предсказуемый результат.

– Однажды я видела, как он передавал горничной Анне конверт.

– Может быть, в нём было письмо?

– Не думаю, месье. Анна заглянула в него так, словно в нём было что-то другое, и вид у неё при этом был не слишком почтительный.

– Ну, Анну Фелпс в принципе не назовёшь почтительной, – то ли в осуждение, то ли в оправдание ей сказал инспектор. – Но девушка она честная и ни в чём предосудительном до сей поры замечена не была, – Грумсу явно не понравилось, что иностранка пытается очернить репутацию английской горничной.

– И ещё я как-то раз слышала разговор, который состоялся между мистером Понглтоном и его женой. Они шли по коридору и очень серьёзно ссорились. Виктория произнесла что-то вроде: «Эта девица – нахалка, каких свет не видывал, и ты был просто обязан её приструнить, а не обещать ей деньги».

– И вы решили, что речь шла об Анне Фелпс?

– А о ком же ещё? – взгляд Бернадетты Понглтон был чист и простодушен.

– Ну а об Оскаре Финче что вы можете сказать? В деревне, признаюсь, ходят такие безобразные слухи о его отношениях с леди Элспет, что мне даже совестно повторять их.

Бернадетта пожала плечами и с явным сожалением призналась: