Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher - SelfPub]

– Есть одна труппа, которая лишилась антрепренёра, – Филипп наклонился к сестре, и она, повинуясь незримому приказу, повторила его движение, отчего оба стали похожи на силуэтную открытку, где изображение балерин или волшебников в остроконечных шляпах соединяется выпуклыми частями, – и им для нового сезона необходим кто-то, кто будет улаживать все вопросы с жильём, билетами, реквизитом, арендой павильонов и тому подобные вещи.

– То есть это труппа бродячих артистов? – уточнила Оливия, как ей самой показалось, с некоторой издёвкой.

– Ну да, бродячие артисты, что здесь такого? Они что, по-твоему, недостойны нормальных условий? Чем они хуже артистов на постоянном контракте? Или что, Шекспир уже не так хорош, если смотреть его не в Ковент-Гарден? Вот не думал, что ты такая снобка.

Филипп недовольно скрестил руки на груди, взгляд его стал колючим. Оливия не захотела ссориться с братом и изобразила живейший интерес:

– А программа? У них ведь есть программа?

– Немного песенок, танцев, комических сценок, фокусов и совершенно уморительный – тебе непременно понравится! – чревовещатель с куклой, которая ну просто вылитый мистер Патодам из пансиона в Кенте, куда мы ездили прошлой весной. Она презабавным образом гнусавит и чертыхается, когда рассуждает о политике. И ещё мистер Порпин, трагик, он читает монологи и способен выжать слезу даже из каменной статуи. Ах да, и ещё дуэт сестёр Фултон. Они, конечно, никакие не сёстры, но совершенно точно по-настоящему хороши! Обе премилые, но младшая, Имоджен – невероятно талантлива! Уверен, её ждёт большое будущее, это просто вопрос времени.

– Значит, талантливая Имоджен, чревовещатель и фокусник, – бесстрастно резюмировала Оливия, не без удовольствия наблюдая, как на лице брата появляется лёгкий румянец.

– Да, я понимаю, к чему ты клонишь – труппа бродячих артистов-неудачников из тех, кто колесит по стране и выступает в любом захолустье, где есть хотя бы одна пивная. Но говорю тебе, они профессионалы своего дела. Лучшей программы я не видел! Это гарантированный, стопроцентный успех! Нужно только заменить афиши, пополнить реквизит и…

– А как же поиски дома, Филипп? – в голосе Оливии звучало такое неприкрытое разочарование, что брату стало не по себе. – Мы ведь собирались продать алмазы и купить дом, ты помнишь? Я думала, что мы оба этого хотим. Перестать скитаться, наконец-то убрать чемоданы подальше, завести приятные знакомства на новом месте?..

Филипп помрачнел и отвернулся. Потом порывисто и вместе с тем нежно взял сестру за руку:

– Олив, ну неужели тебе не хочется попробовать? Ты только представь: мы увидим и Ливерпуль, и Глазго, побываем с гастролями в Шотландии и, чем чёрт не шутит, может быть, даже поплывём в Америку! С этими ребятами можно объехать весь мир! Само собой, когда-нибудь – и очень скоро, обещаю! – мы отыщем чудесное место, в котором нам захочется остаться навсегда, но скажи мне честно, разве не великолепно перед этим повидать мир? Каждый день – новые лица, каждую неделю – новые города. До Рождества мы успеем проехать по всему побережью, а потом…

…Когда Филипп заболевал очередной идеей, спорить с ним было бесполезно, это Оливия знала доподлинно. Она пристально вглядывалась в его лицо, которое изучила лучше, чем собственное, пока он, бурно жестикулируя, описывал ей прелести кочевой артистической жизни и перипетии запутанных взаимоотношений членов труппы. Никогда ещё она не видела брата таким взбудораженным, и чем больше она его слушала, тем сильнее уверялась в том, что во всей этой безумной затее есть центр притяжения для него, магнит, что не отпускает и заставляет действовать вопреки здравому смыслу и житейской логике.

Догадаться было несложно – невероятно талантливая Имоджен, несомненно, и являлась этим магнитом, и Оливия против воли ощутила неприязнь к ни в чём не повинной девушке.

Так и не сумев убедить Филиппа одуматься и бросить сомнительную затею путешествовать с артистами варьете, Оливия поспешила в Мэдлингтон, пока её не хватились.

Она шагала размашисто, торопливо, и от быстрой ходьбы под палящими лучами солнца на лбу её выступила испарина. Подумать только, кочевать по стране с труппой бродячих комедиантов и фокусников – такого не одобрила бы даже мать близнецов, сама отнюдь не отличавшаяся благоразумием. А Оливия ещё гадала, кто из них унаследовал взбалмошность Изабеллы! Дедушка Матиас, узнай он о намерениях Филиппа, не преминул бы разразиться жёлчной тирадой о яблочках и яблоньках.