Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher - SelfPub]

Бернадетта, попав в свою стихию, стала держать себя увереннее и даже осмелилась дать пару советов леди Элспет. Позолоченные ножницы быстро двигались в проворных руках француженки, когда она раскраивала податливый крошащийся бархат для изящных саше или нежную кисею для отделки.

Присцилла же, с самого начала отгородившаяся от Виктории каминным экраном и сидевшая чуть поодаль от всех, со значением пояснила, выкладывая на столик для рукоделия рулон грубого холста и моток тесьмы: «Бедные люди предпочитают практичные вещи». К концу вечера перед ней выросла горка вполне симпатичных мешочков для круп, украшенных скромным голландским шитьём.

Письмо от Филиппа Оливия прочла только когда легла в постель, обессиленная после долгого дня, с гудящими ногами и пальцами, исколотыми, будто игольные подушечки.

Брат был, как и всегда, немногословен.

«Буду во Фроингеме завтра утром. Остановлюсь в “Розе и короне”. Есть хорошие новости от оценщика. Нипочём не угадаешь, кого я встретил на днях. Подсказка: это тот, чьё имя ты не запомнила.

P.S: чёрт возьми, Оливия, во что ты ввязалась на этот раз?»

Под текстом небрежно была изображена гневливо оскалившаяся демоническая рожица с витыми козлиными рогами и кудрявой бородой. У Оливии вырвался смешок – демон был вылитый мистер Глински из десятой комнаты, любитель портера, жареных овечьих ножек и бесед о вреде всеобщего образования и избирательного права для женщин.

Пока она читала коротенькое письмо с пляшущими строчками – почерк у Филиппа был отвратительным, и одни буквы стелились по листу бумаги, как пригибаемые ветром полевые травы, а другие вздымались острыми шпилями, пронзая обитателей верхней строки, – где-то внутри оживало, разгоралось предвкушение встречи. Проведя много лет в разлуке, близнецы теперь каждое расставание воспринимали крайне болезненно, чем и объяснялся холодноватый тон письма.

Вкрадчивые июньские сумерки медленно вползали в комнату, стирали очертания платяного шкафа, массивного бюро со множеством выдвижных ящичков и деревянной резной ширмы высотой в полтора человеческих роста, чьей родиной была жаркая пряная Индия. Из распахнутого окна доносилось сладостное пение сверчков, и какая-то птица нежно выпевала историю своей любви – то жалобно, с надрывом, как в старинной ирландской балладе, то бравурно, с живостью и нарочитым легкомыслием певички из варьете.

Оливия дурашливо пропела на тот же манер: «За-а-автра-а, за-а-автра, непреме-е-енно за-а-автра, и нипочём не угадать хороших новостей». Птичьи трели смолкли, птаха явно не ожидала встретить соперницу, да ещё столь наглым образом посягающую на её репертуар. Оливия убрала письмо в сумочку, которую держала рядом, на прикроватном столике, откинулась на прохладные льняные подушки и закрыла глаза, позволяя усталости взять верх. На душе у неё впервые за несколько дней было легко, и будущее представлялось ей безоблачным.

С самого раннего утра в поместье кипела работа. Времени оставалось совсем немного, а сделать ещё предстояло порядочно. Оба помоста были готовы, но второй, который перенесли к зарослям рододендронов, был сколочен грубо, наспех, и Джордж остался чрезвычайно недоволен этим фактом.

Зато шатры обустроили как надо – и обтянули алым шёлком, и водрузили флаги с гербом Понглтонов, – они преобразили лужайку, казалось, даже угрюмый по обыкновению дом исподлобья одобрительно посматривает на возню у своего брюха.

Всех, кроме несчастной кухарки, которой за ночь так и не стало лучше, охватило радостное волнение. Во время завтрака (сплошные консервы, фасоль в кислом бледном соусе и заметно подгоревшие булочки), все оживлённо обсуждали завтрашнюю погоду. Седрик, мнящий себя знатоком народных примет, на полном серьёзе утверждал, что перед рассветом видел, как на флюгер домика садовника уселась галка, что предрекало, по его мнению, дождливую погоду.

– Чепуха, Седрик, – отмахнулась от его пророчеств леди Элспет, – не городи ерунды. В день летнего праздника всегда солнечно. Не припомню ни одного года, когда бы лил дождь, – и таким же категоричным тоном объявила: – Кстати, надо решить, кто в этом году будет вручать награды фермерам. Может быть, ты, Присцилла?

– Она уже вручала их в прошлом году, – вмешался Седрик. – Может быть, этим займётся Виктория?