Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher - SelfPub]

– И тогда вы решили воспользоваться семейной трагедией Понглтонов, – Оливия выдвинула из-под стола низкую скамеечку и уселась, скрестив руки на груди и вытянув длинные ноги.

– Да. Я знал от леди Элспет, что Монтгомери Понглтон погиб во Франции при невыясненных обстоятельствах, оставив после себя вдову.

– А если бы настоящая вдова приехала в Англию?

– Невозможно, – покачал головой Хигнетт. – Я сумел выяснить, что она умерла от болезни печени. Риска не было никакого – леди Элспет не стала бы инициировать расследование гибели младшего сына и последних лет его жизни, слишком дурная слава окружала его имя.

– Вы знали, что леди Элспет отличается щедростью и у неё доброе сердце, – бесстрастно произнесла Оливия.

– Да, я был уверен, что она примет бедствующую вдову сына с детьми и выделит им содержание, приличествующее их происхождению.

– Обучение для мальчиков в хорошей английской школе, небольшой дом с садом, прочное положение в обществе – я понимаю. Полагаю, вы ещё надеялись получить славный куш по завещанию?

Дворецкий изобразил возмущение, но почти сразу же, ссутулив плечи, кивнул.

– Да, не скрою, расчёт на это у меня был. Моя сестра экономна и не привыкла швырять деньги на ветер. Даже самый скромный капитал позволил бы ей жить без вечного изматывающего страха остаться без куска хлеба и крыши над головой. Но ни я, ни она и пальцем леди Элспет не тронули, клянусь, мисс Адамсон! – в тоне дворецкого слышалась отчаянная мольба. – Я никогда не желал хозяйке зла! В любом случае, повторяю, вся ответственность лежит на мне. Я скажу инспектору, что угрозами заставил сестру участвовать в обмане, поклянусь перед ним на Священном Писании, что заставил Адель пойти на это против её воли!

– Не думаю, что ваши клятвы смогут повлиять на инспектора Грумса, – Оливия не скрывала скептицизма на этот счёт. – У вас есть подозрения, кто может быть причастен к исчезновению детей?

Хигнетт глубоко вздохнул и стиснул ладони:

– Знаете, мисс Адамсон, если бы у меня было хоть малейшее подозрение в чей-то адрес… Я бы душу вытряс из этого человека. Я бы заставил его признаться в том, что он сотворил с детьми. Если же их нет в живых, то я надеюсь только на одно – что окажусь рядом с этим человеком раньше, чем полицейские.

– Значит, в злонамеренного призрака вы больше не верите? – Оливия усмехнулась.

– Призраки, мисс Адамсон, не таскают из кладовой сухари. Кроме мешка с сухарями, пропали две бутылки с яблочным сидром и кусок запечённого мяса.

– Всё это могли взять дети, – резонно возразила Оливия. – Помню, мы с братом частенько играли в детстве в золотоискателей. Ручей, протекающий через поместье нашего дедушки, был ничем не хуже Бонанза-Крик, а роль самородков исполняли серебряные приборы, которые мы утащили из кладовой, присовокупив к ним значительное количество консервированного паштета в качестве припасов.

– Робер и Жан слишком малы для этого, – упрямо возразил Хигнетт. – И кроме того, они не смогли бы достать до верхней полки, даже если бы воспользовались хозяйственной лестницей.

– Лестницей?! – встрепенулась Оливия. – Да, конечно, лестницей, – повторила она задумчиво, не замечая недоумённого взгляда дворецкого. – Тут вы совершенно правы: для тех, кто маленького роста, лестница – большое подспорье.

Поиски детей свернули только на полчаса, чтобы дать промокшим констеблям и добровольцам возможность выпить горячего чая и согреться. Время ужина давно миновало, и Оливия совместно с Анной и Присциллой торопливо намазывала хлеб маслом и джемом и выкладывала сэндвичи на большие плоские блюда. Виктория и Имоджен Прайс остались присматривать за спящей Бернадеттой.

Хигнетт развёл в кухонном очаге огонь и принёс все стулья, которые сумел отыскать. Мужчины торопливо пили чашку за чашкой, стараясь немного обсохнуть и согреться перед тем, как снова выйти под неутихающий ливень. Надежда отыскать детей до утра таяла, и они разговаривали вполголоса, словно исход поисковой операции в их глазах имел всё меньше шансов на успешное завершение.

Хуже всех выглядел Седрик. Он примостился на самом краю стола и грел ладони о чашку с обжигающе горячим чаем, рассеянно глядя на огонь в очаге. От его одежды шёл пар, воспалённые глаза слезились. Когда Присцилла принесла ему полотенце, он долго не мог понять, что от него требуется, и тогда она, не обращая внимания на присутствующих, промокнула ему лицо и шею, а после и слипшиеся от дождя волосы ровно так же, как это делают матери своим детям.