Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник - 26, 27]

— Трудно сказать, — осторожно ответил Аллейн. — Мне кажется, пахнет подкупом. Особого рода.

Наступило довольно продолжительное молчание. Аллейн подумал, что, возможно, тактично будет не упоминать замечание майора Свита о нем.

— А следующий ваш шаг, мой дорогой коллега?

— Наверное, пока ваши люди немного побеседуют с Джованни Векки, я поговорю с майором Свитом. А после этого, господин комиссар, боюсь, предложу, возможно… пристальное наблюдение за майором?

— Где вы?

— В его гостинице. «Бенвенуто».

— Будет сделано. Все это, — признался Вальдарно, — немного запуталось. С одной стороны, мы имеем торговлю запрещенными наркотиками, которой занимаетесь вы. С другой стороны, убийство Виолетты, которое касается и нас. И Мейлер, который является ключевой фигурой в обоих делах. Спрашивается: есть ли дополнительная связь? С путешественниками? Помимо, конечно, их нежелания любой огласки в связи с нашими расследованиями. В остальном между убийцей и этими семью туристами нет связи?

— Я бы этого не сказал, — ответил Аллейн. — О, мой дорогой господин комиссар, я бы этого не сказал, знаете ли. Ни в коей мере.

Пояснив данную точку зрения, он повесил трубку и посовещался сам с собой. Наконец, совершенно не уверенный, что поступает правильно, он подошел к стойке портье и послал свою карточку майору Свиту.

Трудно было поверить, что это тот же самый человек, который полчаса назад шептался с Джованни. Майор снова вернулся к образу, который Аллейну с самого начала казался ненатуральным. Майор сидел в своем почти безупречно квадратном костюме борца-легковеса, в армейском галстуке, с перстнем-печаткой, в коричневых грубых башмаках, блестевших, как каштаны, и со следами сильнейшего похмелья, о чем свидетельствовали налитые кровью глаза. По крайней мере, похмелье напускным не было. Возможно, ничего из этого не было напускным. Возможно, майор и был таким, каким казался, и все это вместе сбилось с пути истинного.

— Рад, что вы заглянули, Аллейн, — произнес он. — Надеялся с вами переговорить.

— В самом деле?

— Только чтобы сказать, что буду рад, если смогу оказать какую-то помощь. Я так понимаю, вы в трудном положении. Наступаете на мозоли иностранному протоколу, а? Не думаю, что от меня будет много пользы, но какой я есть… вот он я. Служивые люди должны держаться вместе, верно?

— Вы, я вижу, артиллерист?

— Был , старина. Был. В отставке теперь, но есть еще порох в пороховницах, надеюсь. — Он озорно, дружески усмехнулся. — Несмотря на ту ночь. Вы не должны судить меня по тому случаю, знаете ли. Плохое шоу. Хотя изредка и можно посмотреть, согласны?

— Значит, вы не постоянный клиент мистера Мейлера?

Крохотная заминка, прежде чем майор Свит ответил:

— Мейлера? О, я понимаю, о чем вы. Или нет? Вообще-то я не выношу этого типа. Я с самого начала с ним ошибся. И все же я должен сказать, что представление было организовано хорошо, даже если я и пил вино, когда оно было красное, но оставим это.

— Я не об алкоголе говорил. Я имел в виду сильнодействующие наркотики. Героин. Кокаин.

— Нет, вы только послушайте! Вы что, хотите сказать, что у Тони продавали эту отраву? В смысле регулярно?

— А вы что, хотите сказать, что вы не знали?

Майор выдержал заметно долгую паузу, прежде чем со спокойным достоинством проговорил:

— В этом не было необходимости.

— Я бы подумал, что это было очевидно.

— Не для меня, сэр. Однако постойте. Погодите минутку. Вы имеете в виду того омерзительного юнца — Дорна. Сожалею, что говорил. Господи боже, да, я, разумеется, знал, что он замышляет. На следующее утро вы все это выявили. Очень ловко проделано, если можно так сказать, хотя фактически я немного задремал. Не все понял, что говорилось.

— Это не первый ваш приезд в Рим, не так ли?

— О, нет. Нет. Я был здесь во время боевых действий в сорок третьем году. И раз или два еще с тех пор. Так и не смог овладеть местным языком.

— Как давно вы знаете Джованни Векки?

Тщательно выбритая челюсть майора приобрела оттенок сливы, и только это выдало его волнение.

— Джованни… сколько? — проговорил он. — О. Вы имеете в виду этого агента.

— Да. Этого агента. Он вместе с Мейлером участвует в торговле наркотиками.

— Боже мой, да что вы говорите!

— Именно это, вы знаете. Они связаны, — произнес Аллейн, мысленно делая глубокий вдох, — с Отто Зигфельдтом.

— А кто это? — спросил майор идеально ровным голосом. — Какой-то даго? [43] Презрительное прозвище, в частности, итальянцев.