Найо Марш - Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность [сборник - 20, 21]

— Разве? — воскликнул Ричард. — Морис, он что, действительно так считал?

— Ну… она всячески давала ему это понять.

— Ясно. А в те дни, как ты сам нам говорил, он верил каждому ее слову. Теперь я понимаю, — сказал Ричард Аллейну, — почему вы считали, что не надо ничего говорить ему обо мне. Он ведь уже и так знал, верно?

— Миссис Темплтон сама, лично, сказала полковнику Уорендеру после скандала в оранжерее, — продолжил Аллейн, — что избавила своего мужа от всех иллюзий.

— А Чарльз, — спросил Уорендера Ричард, — он говорил тебе что-нибудь после? Говорил?

— Когда мы сцепились с ним в кабинете. Мое присутствие было ему невыносимо. Сразу стало видно. Он был… — Уорендер запнулся в поисках подходящего слова. — Никогда не видел такого разгневанного человека, — выдавил он наконец. — Его прямо скрутило от ненависти.

— О господи, — пробормотал Ричард.

— А затем, — продолжил Аллейн, — случилась ссора из-за духов. Чарльз просил ее не пользоваться этими духами. И тогда она заставила вас, полковник Уорендер, щедро опрыскать ее из флакона в присутствии мужа. А затем вы вышли из комнаты. Поняли, что она собирается закатить сцену Чарльзу, да?

— Мне не следовало этого делать. Она всегда умела заставить меня делать, что ей хочется, — ответил Уорендер. — К тому времени я уже это понял… но что толку?..

— Оставь, — сказал ему Ричард и обратился к Аллейну. — Так именно тогда она ему и сообщила?

— Думаю, это стало кульминационным моментом сцены. И когда он выходил, миссис Темплтон кричала ему вслед: «Это только доказывает твою неправоту. Можешь убираться отсюда, куда хочешь, друг мой, и чем скорее, тем лучше!»

— А полчаса спустя, — сказал Ричард Аннелиде, — он стоял рядом с ней и пожимал руки гостям. И еще я подумал, когда звонил по телефону, что он выглядит совсем больным. Я говорил вам. Тогда он отказался со мной разговаривать.

— Ну а потом, — сказала Аннелида Аллейну, — разразился скандал в оранжерее.

— Именно. Чарльз понимал, что в ее власти осуществить все свои угрозы. Сразу после сокрушительного удара, который ему нанесла жена, он был вынужден стоять рядом с ней и слушать все те гадости, которые она говорила всем вам.

— Теперь понимаешь, Ричард? — произнесла Аннелида. — Ведь он любил ее и был вынужден наблюдать за ее деградацией. И был готов на все, чтобы это остановить!

— Понимаю, дорогая, но смириться с этим не могу. Никак не могу.

— Грубо говоря, — заметил Аллейн, — его ценное приобретение оказалось не только безнадежно испорчено, но в него точно сам дьявол вселился. От нее воняло духами, которые были ему противны. Думаю, не будет большим преувеличением сказать, что в тот момент этот запах символизировал для Чарльза весь ужас и отвращение, которые он испытывал к жене.

— Хотите сказать, именно тогда он все и задумал? — уточнил Уорендер.

— Да. Тогда. Скорее всего, тогда. А тут подвернулась удобная ситуация. Перед поздравительными речами началась суматоха, перемещение гостей. И он поднялся наверх, отлил немного духов и наполнил флакон с пульверизатором ядовитым веществом из баллона. И успел вернуться, как только начались речи. Выходя из гостиной, миссис Темплтон столкнулась с ним лицом к лицу. Флоренс слышала, как он просил ее не пользоваться этими духами.

Тут Уорендер издал громкое восклицание.

— Да? — спросил Аллейн.

— Господи Иисусе, вы что же, хотите сказать, это было своего рода азартной игрой со ставкой на самоубийство? Если бы она сделала, как он попросил, то… Ну, знаете, как в русской рулетке? Парень стоит с револьвером у виска, крутит барабан, половины патронов нет.

— Очень точное сравнение. Только на сей раз ставкой было убийство. — Аллейн посмотрел на своих слушателей. — Может показаться странным, что я в деталях рассказываю вам о столь болезненных и страшных вещах. Но я делаю это, будучи уверен: со временем окажется менее болезненным знать всю правду, нежели по-прежнему пребывать в сомнениях.

— Да, конечно, — поспешила заметить Аннелида. — Ричард, мой дорогой, ты согласен?

— Будет правдивее признать, что она на меня напала. Но, да… оба ужасно разгневались. Я уже вам говорил.

— Ну а затем, — продолжил Аллейн, — сразу после того, как Чарльз с ней поговорил, появились вы. Вас сфотографировали, и вы поднялись наверх. И вы упрекали ее за столь нелюбезное обращение с Аннелидой, я прав?

— Была бы правильнее сказать, она на меня набросилась. Но да… оба мы словно взбесились. Я уже вам говорил.