Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– Жалкий щенок и бродячий котенок – вот кто они, – злобно процедил он, а потом вдруг вскинул взгляд, рассмеялся над самим собой с обезоруживающей искренностью и добавил: – Но она милый маленький котеночек. Просто у нее еще глазки не открылись.

Кэмпион тихо подошел к лестнице, откуда сквозь чисто вымытые окна уже смог заглянуть, казалось, в самое сердце и душу пансиона «Портминстер».

Он сразу увидел Рене, почти не изменившуюся с тех пор, как он впервые встретился с ней почти десять лет назад. Она стояла к нему в профиль, опершись на обеденный стол и разговаривая с кем-то. Возраст мисс Роупер все еще мог попадать в категорию «под шестьдесят», хотя она наверняка была лет на восемь или девять старше. Миниатюрная фигурка оставалась столь же компактной, пусть с виду не столь гибкой, как в те дни, когда она лихо отплясывала в туфлях на высоких каблуках на провинциальных подмостках, а ее волосы сохранили восхитительный оттенок натуральной шатенки, пусть ныне в подлинность цвета верилось с трудом.

На ней был костюм для приема гостей – пестрая шелковая блузка, аккуратно заправленная в опрятную черную юбку, не слишком короткую. Она заслышала появление Кэмпиона еще на полпути к дому, когда тот шел мимо расставленных наподобие мин молочных бутылок. Но он все равно успел разглядеть сквозь окно ее лицо с чуть вздернутым кончиком носа и с глазами навыкате, прежде чем она поспешила к двери и приоткрыла ее.

– Кто там? – вопрос прозвучал мелодично, словно вступление к песне. – Ах, это ты, мой птенчик! – Мисс Роупер отбросила песенную интонацию, но все равно ощущала себя в вечных лучах рампы. – Заходи. Заходи же скорее. Как это мило с твоей стороны. Я ценю любезность и никогда сама не забываю о ней. Как поживает твоя матушка? Надеюсь, у нее все хорошо?

– Ровно настолько, насколько это возможно. – Мистер Кэмпион, осиротевший более десяти лет назад, вышел из положения с неожиданной для самого себя находчивостью.

– Понимаю. Что ж, не станем жаловаться на судьбу. – Она потрепала его по плечу и снова повернулась в сторону комнаты.

Это была типичная полуподвальная кухня старого типа с выложенным каменной плиткой полом, где переплелось множество труб, а в самых неожиданных местах располагались ниши и неясного назначения альковы. Помещение слегка оживляли сотни театральных фотографий и афиш разных периодов, занимавшие значительную часть стен, и яркие, хотя и сильно потертые коврики, расстеленные поверх соломенных циновок.

– Карри, – продолжила мисс Роупер, не в силах сделать свою приветливость менее фальшивой. – По-моему, ты еще не знаком с моим племянником Альбертом. С тем самым, из Бьюри. Представитель более благородной ветви нашего семейства, дорогой мой. Он юрист и очень кстати в столь сложные для нас времена. Его мама написала, что он готов помочь мне, если я того пожелаю, и я ответила ей телеграммой. Тебя ни о чем не предупреждала. Боялась, вдруг он так и не приедет!

Она лгала, как и положено старой актрисе, а ее смех поистине ласкал слух. Над этой способностью говорить неправду легко и свободно, врать от всего сердца время было не властно.

Мистер Кэмпион поцеловал ее.

– Очень рад побывать у тебя, милая тетушка, – сказал он, а она по-девичьи зарделась.

Мужчина в пуловере сливового цвета, поедавший хлеб, сыр и маринованные огурцы, заведя ступни за металлические ножки стула, приподнялся и склонился через стол.

– Приятно с вами познакомиться, – произнес он, протягивая руку с тщательно ухоженными ногтями.

Вид ногтей несколько сбивал с толку, как и проблеск золота в его улыбке и шапка сухих, но прежде, видимо, густых светлых волос, начавших заметно редеть, а потому уложенных мудреными каскадами на голове. Впрочем, его обильно покрытое морщинами лицо казалось добрым, а в несколько второсортную мужскую красоту давно и надежно врезалось выражение лица человека здравомыслящего. Рубашка в розовую и коричневую полоску, видневшаяся в глубоком вырезе пуловера, была ловко заштопана по краям воротничка.

– Моя фамилия Грейс, – продолжил он, – Кларенс Грейс. Не думаю, что вы обо мне слышали, хотя однажды я целый сезон выступал в Бьюри.

– Верно, но то был Бьюри в графстве Ланкастер, милый, – поспешила вмешаться Рене. – А Альберт живет в Бьюри Сент-Эдмундсе, не так ли?

– Совершенно справедливо замечено, – мистер Кэмпион сумел выразить в одной фразе и сожаление об ошибке, и свои извинения. – В наших местах всегда тихо и спокойно.